Глаза Анны наполнились слезами, соленые горошины градом покатились по щекам. Прямо Скорбящая Матерь Божья перед распятием сына своего Христа — воплощение горя и агонии.
Затаив дыхание, я наблюдала за Анной, и надежда снова расправила крылья.
«Она уступит, она уступит», — эхом стучало в голове.
Анна молча рыдала, не сводя глаз с фото маленького обгоревшего мальчика. Представляю, что творилось у нее в этот миг в душе. Мне даже стало искренне жаль подругу.
Гил больше ничего не сказал, просто вложил снимок в руки Анны, и она взяла его. Листок затрясся.
— Иисусе! — нарушил молчание Расс Хопкинс. — Это и в самом деле ужасно!
— Наверное, он очень похож на вашего приемного сына, — мягко предположил Гил.
— Конечно-конечно. — Мистер Хопкинс вытер рот тыльной стороной ладони.
Внезапно Анна страстно прижала фото к своей груди, как будто хотела обнять своего перворожденного сыночка.
— Да! — развернулась она к мужу. — Мы должны уступить. Мы обязаны помочь ему. Какое чудовищное фото! Расс, я на части разваливаюсь. Как будто Руди там лежит и просит меня помочь ему.
— Конечно-конечно! — повторил мистер Хопкинс, почесав затылок.
Мне стало жаль этого несчастного добропорядочного американца, ведь его вины как раз ни в чем и не было. Только теперь я полностью осознала всю гениальность задумки моего великого кинопродюсера. Кому, как не ему, знать, какое влияние оказывают на человеческую психику зрительные образы.
И тут мы все разом заговорили.
— Времени осталось — с гулькин нос, — сказал Гил. — Миссис Хопкинс, вам надо срочно связаться с Руди, как можно скорее. Вы же сделаете это, правда?
— Врачи дали мне всего три недели, — вставила я. — Пересадку от близнеца необходимо сделать до окончания этого срока.
— Сперва мне надо посоветоваться со своим доктором… — начал было мистер Хопкинс, но на этот раз сама Анна оборвала его:
— Нет, сперва надо подать объявление и разыскать Руди.
Даже если я до тысячи лет доживу, то и тогда не забуду, как подпрыгнуло мое сердце, какое невероятное облегчение я почувствовала. Настала моя очередь проливать влагу. Я всхлипнула, обняла Анну и поцеловала ее:
— Анна, Анна, храни тебя Господь! Спасибо тебе! Бинг такой милый. Ты обязательно полюбишь его. Он такой храбрый малыш. Мы же обе ему матери, правда? И не позволим ему умереть!
Она покачала головой и передала фото мужу, который смотрел на снимок, словно завороженный кошмарным зрелищем. Выражаясь словами Гила, бедолага решил помочь Бингу и теперь лихорадочно думал, как избежать скандала с неизвестно откуда взявшимся близнецом. Расс из тех, кого слишком сильно волнует, что люди скажут.
