_______________
* П о л о н и н а - горная долина или пастбище.
В конце концов Наташа все же оторвала отца от чтения. Впрочем, это только казалось, что Коваль внимательно читает. На самом деле мысли его и чувства поглощены были делом, которое и влекло его в путь. Вся деятельность подполковника снова была подчинена единой цели: найти убийцу, который во что бы то ни стало должен предстать перед лицом закона.
И чтение журнала было для него всего-навсего прикрытием, ширмой, за которой мог он спокойно размышлять о том, что с некоторых пор волновало его больше всего, анализировать отдельные подробности сообщения, полученного министерством из Ужгорода.
Подполковник был рад этой командировке. Ехал не для какой-нибудь инспекции, не для подготовки документов на коллегию министерства, а для практической работы, без которой всё еще не мог чувствовать себя нужным человеком.
"Ограничится ли убийца одним преступлением? - рассуждал Коваль, переворачивая страницу журнала. - Он сейчас напуган, притаился в норе и будет отсиживаться, - убеждал подполковник самого себя. - Отсиживаться? Нет, не усидит он на месте, постарается уйти подальше от городка, где пролил кровь. Чепуха! Бежать - это значит ехать поездом, лететь самолетом, мчаться на машине, значит, быть среди людей, на глазах. А он теперь боится людей. И все-таки ему безудержно хочется втереться в толпу, чтобы в ней затеряться. Кажется ему, что так превратится он в песчинку, незаметную среди миллиардов других. А магическая тяга убийцы к месту преступления? Непреодолимое желание знать, что делается там, что задумали его враги, словно это поможет перехитрить их и уйти от возмездия. Сколько было случаев, когда убийца шел в толпе за гробом своей жертвы. Это вы во внимание не принимаете, Дмитрий Иванович? Сомнительно, что убийца отважится бежать, когда все дороги перекрыты, когда все поднято на ноги..."
- Смотри, смотри! - закричала Наташа и за рукав вытащила отца в коридор.
Майор Бублейников поднял голову от шахматной доски и тоже вышел из купе.
Поезд круто поворачивал, и открывалась живописная картина, при взгляде на которую невольно вспоминалось: "Остановись, мгновенье, ты прекрасно!" Это было такое зрелище, которое даже Коваля отвлекло от его тревожных мыслей. Среди такой красоты не хотелось думать о смерти и о крови, об убийстве и убийце, словно всего этого и не было.
Сердце Коваля сжалось. А ведь все-таки убийца бродит где-то здесь. И кто знает, может быть, именно сегодня ночью он еще кого-нибудь лишит жизни. Где же он, где он прячется, кто он и что делает, что замышляет?
