Чужое оружие - Владимир Леонидович Кашин

Перевод с украинского автора

Роман

…Еще недавно Мария не выдержала бы такого удара. Но после вчерашней ночи в душе ее все потускнело и потеряло значение. Она словно вкопанная застыла посреди двора.

— Пришел наш час, — долетел сквозь распахнутое окно возбужденный голос продавщицы сельмага Кульбачки. — Помнишь, говорил: вот скоро, Ганя, перестанем таиться, пойдем рядом, открыто перед всем миром, как люди… Теперь оно пришло, наше время…

— Не сразу же сегодня… — буркнул немолодой, сидевший в хате за столом лысый мужчина, его тень по-медвежьи наползала на стену.

— Терпение мое кончилось, Петро… Ты говорил — терпи. Я терпела. Ты сказал — жди. Я ждала. Жила с нелюбимым; все утешалась: заживем с тобой по-людски. И в ларьке ради тебя сидела — мне от этих пьяниц душу воротит. Уже год, как Сергея похоронила, царство ему небесное, — невысокая худенькая женщина широко перекрестилась, — может, и пожил бы еще… А у нас с тобой все тайком да по-воровски, не родные и не чужие, а так — случайные знакомые…

— Мы с тобой брат и сестра во Христе, — тихо сказал мужчина. — Нам ссориться нельзя, сестра Ганя. Не божье это дело. Подожди немного, любимая. Рано еще перед людьми открываться… Да и дела у меня…

— Знаю я их. Мария — вот твои дела. Думаешь, не вижу, не понимаю? Задурил Маруське голову. Хватит, по горло сыта! — с угрозой выпалила Ганна. — Ой, Петро! Смотри! Беда будет вам обоим…

Высокий, костлявый Петро Лагута поднялся, тень его сразу выросла, стала тоньше.

— Не дури, Ганя, — сказал сердито. — Не люблю я этого. И непослушания не прощаю.

— Может, убьешь? — простонала Кульбачка. — Чтобы на дороге вашей не стояла… Это ты умеешь. Пойду и людям все открою… Все расскажу…

— Не расскажешь, — уверенно ответил Лагута, тень его грозно качнулась на стене и потолке.

— Убивай, ирод! — Ганна грохнулась на колени, запрокинула назад голову. — Бери мою душу! На!..

Мария притаилась за окном, впилась глазами в освещенное лампой лицо Лагуты. Никогда не видела она его таким страшным.

— Встань! — коротко приказал он Ганне. — И терпи. Как господь велел… Мария — овца блудная. Господь не слышит ее молитв, и мне она, калека, не нужна… Я тебя люблю, Ганя. За глаза твои светлые, за руки ласковые, за тело горячее, за веру и силу твою духовную…

Голос Лагуты стал нежным. Он приблизился к Ганне и, обняв, поднял ее с пола.

— Не в Марии дело… Мне Иван ее нужен был… А она только о ребенке думала и бога молила… Прошлой же ночью пошла на блуд с братом Михайлом. Испоганила себя, опозорила всех нас! Не будет ей дитя. Ничего не будет: ни семьи, ни любви, одно смятение души и черный адов огонь. Не привела Ивана под мое благословение, не захотел он мне и Христу служить — уничтожу обоих, развею, как песок в пустыне.