— Кроме того, что ты определенно нашел его! — прорычала она, снова ткнув меня в бок.
— На самом деле все не совсем так. Скорее он нашел меня.
— Хватит умничать! — Мне ничего не осталось, кроме как развести руками — настолько невыносимой бывает иногда Деб. — Ты же обещал, черт тебя возьми!
Что-то я не припоминаю никаких обещаний, в которые включался бы ночной звонок с пересказом кошмарного сна, однако из политических соображений об этом не стоило говорить, посему я оставил утверждение без комментариев.
— Извини, Деб, — сказал я. — Я просто не мог подумать, что из этого что-нибудь получится. Просто… предчувствие, что ли…
Естественно, у меня и в мыслях не было попытаться объяснять это через парапсихологию, даже такому близкому человеку, как Деб. Да мне этого и не хотелось. В голову пришло совсем другое.
— Ты мне лучше помоги. Что мне сказать, если они решат спросить, зачем это я катался там на машине в четыре утра?
— А Ла Гэрта уже опрашивала тебя?
— Всесторонне и исчерпывающе. Меня даже передернуло.
На лице Деб появилось раздраженное выражение.
— И она не поинтересовалась. Не вопрос — утверждение.
— Убежден, что у детектива Ла Гэрты много забот, — сказал я, умолчав о том, что часть этих забот, очевидно, касается меня. — Но рано или поздно кто-то поинтересуется. — Я посмотрел туда, где она возглавляла операцию. — Возможно, это будет сержант Доукс, — добавил я не без страха.
Она кивнула.
— Он порядочный коп. Ему бы только чуть поменьше спеси.
— Спесь — это, может быть, единственное, что у него есть, — возразил я. — Но по какой-то причине он меня не любит. И спросит о чем угодно, если решит, что этим загонит меня в угол.
— Тогда скажи ему правду, — сказала Дебора с невозмутимым видом. — Но сначала скажи ее мне.
И она снова ткнула меня в то же место.
— Пожалуйста, Дебора, ты же знаешь, какая у меня нежная кожа.
— Не знаю, — ответила она. — Но чувствую, что начинаю узнавать.
— Такое больше не повторится, — пообещал я. — Это было просто какое-то ночное вдохновение, Дебора. Что бы я тебе сказал, если бы позвонил, а дело обернулось бы ничем?
— Но оно не обернулось ничем. Как раз наоборот! Еще тычок.
— Я правда не был уверен, что так случится. И я бы чувствовал себя последним придурком, если бы втянул тебя.
— А теперь представь, как бы я себя чувствовала, если бы он убил тебя.
Вот так сюрприз. Мне трудно даже начать представлять, что бы она почувствовала. Сожаление? Разочарование? Гнев? Боюсь, все эти штуки выше меня. И я просто повторил:
