И если нам приходится говорить сегодня о том, что кризис либерализма наступает вновь, значит, мы, очевидно, не извлекли никаких уроков из истории. Мы опять-таки не сделали правильных выводов, поскольку сам анализ исторической ситуации был ошибочным. Есть множество признаков того, что вдруг возвращаются явления, которые, как нам казалось, канули в бездну истории: фашизм, национализм, война в центре Европы. "Сараево" вызывает сегодня в нашем сознании пугающую аналогию с кризисной ситуацией 1914 года. Никакая политическая фантастика не способна была бы создать такой образ. Люди обречены повторять историю до тех пор, пока не научатся извлекать из нее уроки. И пока что в настоящий момент возникает впечатление, что мы еще весьма далеки от постижения уроков истории.
В размышлениях над кризисом политики мы всегда должны исходить из того, какой новый порядок складывается в мире, или из хаоса, если таковой имеет место при отсутствии мирового порядка. Политика включается в известной мере в осмысление общей ситуации в мире. Политика осуществляется ныне с учетом общего положения в мире в целом, чего не было никогда раньше в истории. По той простой причине, что все оказалось взаимосвязано. Ни одна страна не может оставаться безразличной к тому, что происходит в другой стране, будь то в Югославии, России, Китае, Японии или Италии.
Карл Фридрих фон Вайцзеккер справедливо говорит в этой связи, что наш век - это "век всемирной внутренней политики". Но если политика касается всего мира, тогда, естественно, международная политика должна находиться в чьей-то компетенции. Образ некоего всемирного государства уже витает в головах у многих. Такое всемирное государство должно было бы якобы располагать и монополией на применение силы, как это было до сих пор с национальными государствами в пределах их территорий. В задачу всемирного государства входила бы забота о том, чтобы осуществлялись определенные правила, принятые мировым сообществом, представленным в ООН.
Однако если бы международное развитие действительно пошло в этом направлении, это означало бы на самом деле конец политики как таковой. Тогда вообще не было бы больше политики, а оставалась бы вместо нее, как говаривал Карл Шмитт, одна только полиция. Совсем недавно эксперты снова высказывались за такую организацию ООН, чтобы та - вроде, так сказать, всемирного правительства - могла обеспечить соблюдение прав человека в любой точке земного шара. И тогда ООН должна была бы стать верховным субъектом политики, последней инстанцией принятия политических решений.
