Удивительный парадокс: отвратительную старость связывают с бедностью, поражением, упадком, а «новая метла чисто метет», так почему же из рода в род живет причитание «если бы молодость знала, если бы старость могла», почему никто не учится, почему из поколения в поколение не меняется ровным счетом ничего? И почему мало кто заботится о том, чтобы дать правильное воспитание своим детям, предотвратить их тяжкие возрастные разочарования и уберечь от ошибок, совершенных родителями?
Многие прославленные подвижники начинали путь к святости в детстве, в семье, где получали первые уроки глубокой веры, благочестия, молитвы и любви к людям. «Родившие меня по плоти внушали мне страх Господень; предки мои исповедали Христа пред судиею: я родственник мученикам» – сообщал о себе преподобный Ефрем Сирин. Мать священномученика Климента Анкирского растила его в годы гонений, готовила к испытаниям и умерла со словами «целую мученика, который отдаст свою жизнь за Христа». Святитель Григорий Богослов восхищался своей матерью: блаженная Нонна вымолила «младенца мужеского пола», воспитывала его согласно христианским обычаям, желая посвятить Богу, что и сбылось. Церковь почитает в числе преподобных матерей: святителя Василия Великого – Емилию, Иоанна Златоуста – Анфусу, великомученика Пантелеимона – Еввулу, блаженного Августина – Монику.
Иногда отцы и матери, вырастив детей, поселялись в монастыре, как родители преподобного Сергия Радонежского. Мать преподобного Серафима Саровского лечила своего ребенка, обращаясь не к докторам, а к иконам, а на монашество благословила медным крестом, который он не снимал до самой смерти. Нежно заботился о кроткой и тихой своей родительнице святитель Филарет Московский; восхищались своими матерями Оптинский старец Нектарий, преподобный Варнава Гефсиманский.
Мать упомянутого выше переводчика и писателя Н.М. Любимова, аристократка по происхождению, в самом разгаре террора второй половины тридцатых годов, услышав сообщения о новых арестах и посадках, после долгого раздумья вдруг посветлела: «Нет, есть путь и в этой жизни, но только один: ничего не пожалеть ради страждущих близких. Помнишь, как в Евангелии сказано? Больши сея любви никтоже имать, да кто душу свою положит за други своя». И сказала она это своему сыну, своему единственному ребенку, которого бесконечно любила – однако не внушала прятаться, скрывать свою веру, избегать преследуемых властью, сидеть в углу тише воды, ниже травы, в отличие от многих других, кто скрывал свою веру даже от детей, чтобы они без помех получили образование и возможное земное преуспеяние. В своих воспоминаниях Николай Михайлович благодарил – прежде всех мать, а затем всех родных по крови и духу, всех, кто обогащал его знаниями, возвышал душу, протягивал руку помощи, подавал пример
