Иван Кубенский недовольно скривился, однако брат поспешил поддержать Третьяка.
— Иван Васильевич Шуйский, — произнёс Дмитрий Палецкий, — располагает во Владимире большой силой, с помощью которой мы и одолеем Бельского. Надобно немедля снарядить во Владимир гонца с известием, чтобы в ночь с Сильвестра на Малахия[57] Иван Васильевич вместе с детьми боярскими явился в Москву. Думаю, он не откажется от участия в задуманном нами деле: Шуйские давно уже хотят посчитаться с Бельским.
— Может, и за Андреем Шуйским послать? — предложил Михаил Кубенский.
— Андрей Шуйский сейчас в Заволжье, его скоро не сыщешь. Думаю, однако, что в нём особой нужды нет. А вот возмутить московский люд против Бельского и митрополита следует, особенно новгородцев, живущих в Москве, — они всегда были верны Шуйским.
Иван Кубенский прервал речь Дмитрия Палецкого:
— В грамоте, которую мы пошлём Ивану Шуйскому, следует написать, что мы, князья Кубенские, будем с ним заодно, ежели станем при государе первыми!
Вот и настала ночь на Малахия 1542 года. Тихо падал снег на московские улицы, одно за другим гасли окна в Сыромятниках. Вот и в доме Аникиных погас свет. Ульяна, уложив детей, а их уж пятеро народилось, да ещё найдёныш Ванятка, забралась на полати, прижалась к мужу.
— Не спишь, Афонюшка?
— Не сплю, Ульяша, на душе что-то тревожно, не было бы беды.
— Откуда беде-то быть?
— Беспокойство великое по всей Москве, людишки Шуйских повсюду снуют, против Бельского да митрополита речи хульные ведут.
— Хуже горькой редьки надоела боярская смута, и когда только она кончится!
— Повзрослеет великий князь, глядишь, призовёт бояр к порядку.
— Их призовёшь!
За окном застонал снег под копытами лошадей. Афоня приподнялся, чутко вслушался в темноту.
— Лежи, не вставай, не то беда приключится.
— Я только гляну, что там за воротами деется.
Афоня, спустившись с полатей, пошарил босыми ногами, отыскивая сапоги. В избе слышалось мерное дыхание спящих. Тёща лежала внизу на лавке, дети посапывали на печи. Новорождённая Настенька захныкала в люльке, и Афоне пришлось покачать её. Выйдя во двор, припал лицом к щели в частоколе и тотчас же увидел всадников. Их проследовало в сторону Кремля около трёхсот.
«Кто бы это мог быть? Судя по всему, воины проделали большой путь. Едут они от Рогожской слободы, а ведь от неё начинается путь на Владимир и Нижний Новгород. Всем ведомо, что во Владимире стоит наше войско во главе с Иваном Шуйским. Так, может быть, оно возвратилось в Москву? Но почему же вои говорят вполголоса, словно боятся, что их услышат? Видать, не хотят, чтобы об их прибытии проведали».
