Овечье стадо топтало луг,
Девчонки доили коров,
Но пленница не смотрела вокруг,
И взгляд ее был суров.
«Прекрасная Мэри, не будь горда.
Поверь, я буду рад
Отдать мои тучные стада
За ласковый твой взгляд».
«Ни ласковый взгляд, ни сладкая ложь
Не ждут тебя впереди,
И ты обратно меня отвезешь,
Назад в родной Данди».
«Ты хочешь в Данди, любовь моя?
Забудь про город родной.
Ты крепко полюбишь наши края
И станешь моей женой.
Смотри, вот сено для коня,
А для нас — молоко и сыр.
Мы скоро в замке у меня
Устроим свадебный пир».
«Я пленницей ехала на коне,
Мне горек шотландский сыр,
И вдвое горше будет мне
Постылый свадебный пир».
Тут Джон угрюмо проворчал:
«Клянусь на моем кресте,
Я эту леди назад бы умчал
При всей ее красоте.
Нельзя жениху счастливым быть
Невесте вопреки.
Не можешь сердца покорить,
Не требуй и руки».
«Ты молод, Джон, — доживи до седин.
Ты мало горя видал.
Я счастья ждал не час один,
Двенадцать месяцев ждал.
Я страстно любил, я верно любил,
Но сердца не тронул ее.
Теперь я силой Мэри добыл,
А что добыл — то мое».
У замка на склоне скалистой горы
Они сошли с коней,
И тут же три его сестры
Явились перед ней.
Они заглянули ей в лицо,
Не спрашивая ничего,
И каждая молвила словцо,
А Мэри — ни одного.
Сказала младшая сестра,
Девица по имени Джен:
«О леди, я буду к тебе добра.
Чем облегчить твой плен?»
«Отныне я буду вечно страдать,
А сердце — болеть в груди.
В Данди мой отец, в Данди моя мать,
И милый остался в Данди.
Но если по доброте твоей
Ты дашь мне перо и чернил,
Узнает мой милый, Вилли Хэй,
Где Гленлион меня скрыл».
Тут Джен чернила и перо
Пленнице принесла,
А Мэри, платя добром за добро,
Крепко ее обняла.
Наутро Джен пришла с юнцом,
Мальчуганом пятнадцати лет.
Он был проворным и смелым гонцом
И носил голубой берет.
«Мой мальчик, вверяюсь тебе одному.
Со мной стряслась беда.
Спеши к любимому моему,
И пусть он скачет сюда.
О, если поможешь моей судьбе,
Ты завтра будешь богат:
Я цепь золотую отдам тебе,
Когда прибежишь назад».
По горным лугам, где лежала роса,
Как птица летел гонец
И после полудня в два часа
Данди увидал наконец.
Раздался грохот в тишине,
Как будто гром копыт.
Сам Вилли Хэй появился в окне
И крикнул: «Кто стучит?»
«О господин, я полдня в пути.
Леди попала в беду.
И если ты хочешь ее спасти,
Я к ней тебя проведу».
В гневе Вилли бумагу читал,
Исписанную сплошь.
«О Гленлион, твой час настал,
Ты дерзость свою проклянешь.
Ты сам на себя навлекаешь беду,
Безмерна твоя вина,
И я под землей тебя найду,
Чтоб расплатиться сполна.
