Все это Габриэла выпалила на одной ноте, и на миг бедный следователь струхнул — откажется от чая, так она ему чайником врежет. Поэтому поспешил попросить стакан чая. Похоже, хозяйственные занятия успокоительно подействовали на сестру убитого. Она продолжала сыпать проклятиями, но уже тише, под нос бормотала.
— Давайте теперь вы мне все расскажете по порядку, — вежливо попросил следователь. — Вот вы сказали: «Вошла и увидела!» А как же вы вошли, если в руках была тяжелая сумка? Как вы открыли калитку?
— Никак. Она была открыта. Мне еще странным это показалось, но у нас бывает, замок иногда не защелкивается, а Мирек знал, что я приду, ну и не стал проверять, заперлось или нет. Просто прикрыта была, руки мне не понадобились.
С двумя стаканами чая она уселась за стол и один пододвинула Вольницкому таким жестом, что сразу видно было — думает не о чае. Вольницкий взял свой стакан, понюхал — запах восхитительный. За несколько минут он успел разобраться со временем. Солнце в это время заходило в семнадцать сорок две, в восемнадцать — смеркается, все сереет, в восемнадцать тридцать — темно. Ожидание на автобус, туда дорога, обратно дорога… Господи, да эта женщина пришла сюда почти в самый момент убийства, самое большее — через десять минут после убийства. Если, разумеется, лично не укокошила братишку и едва успела смыть с себя кровь. Смывать пришлось бы много. Да и мокрая ведь она была!
Сердце усиленно забилось, вроде бы все сходится.
— А теперь я попрошу вас хорошенько вспомнить, обдумать и рассказать мне подробно, что же вы увидели войдя.
— А чего мне вспоминать да обдумывать, — гневно заговорила свидетельница, пожав плечами и тоже присаживаясь к столу. — Ведь я ее тут застала, эту преступницу, змею. Тут она стояла, над Миречеком!
— Прямо над… — Комиссар запнулся, не желая произносить слова «убитый», щадя чувства сестры, и решил на этот раз постараться ничем ее не раздражать, а проявлять тактичность. И закончил: — Над вашим братом? Это что-то другое, раньше она стояла, по-вашему…
— Ну не совсем над Миречеком, а немного в стороне, — поправилась Габриэла. — В уголке, у самой двери, к стене прижавшись. Я ее не сразу и заметила, только бедного Мирека…
У свидетельницы сдавило горло, она схватила стакан и спешно сделала хороший глоток кипятку, это еще более ее разозлило, пришлось спасаться с помощью воды из-под крана. Вольницкий содрогнулся, припомнив бесконечные предостережения медиков относительно вредоносности некипяченой воды, которая даже для чистки зубов не рекомендовалась, особенно детям. А вдруг помрет здесь же, и будет у него два трупа. Но обошлось, свидетельница вернулась на место живая и пока здоровая.
