Карн снова нахмурился и подошел к окну. Его ранчо — прекрасное место для детей. Может быть, если Марта будет хорошо работать, он ей это предложит. Тогда она вряд ли уволится.
— Спросил, умеет ли она готовить?
Карн уклонился от ответа. Он не стал спрашивать о ее кулинарных способностях.
— Между прочим, — ушел он от важного вопроса, — док сказал, что они много читают. Им необязательно жить поблизости от города. Я ему сказал, что у нас плохо показывает телевизор.
— Тогда тебе надо им телеграфировать. — Сомнения Старожила развеялись, он был готов заключить сделку. — Вдруг они еще куда-нибудь написали. Надо сейчас же отправить телеграмму.
— Я должен быть на заседании ассоциации.
— Значит, я сам отправлю. А потом поеду в город, куплю билеты на поезд и пошлю им. Давай мне письмо.
Карн вышел. Старожил посмотрел ему вслед и покачал головой. Куда годится, что такой красивый парень, как Карн Карсон, связался с такой, как эта Имолин? А теперь ее уже никому не сбагришь.
Старожил принялся за чтение письма, но строчки сливались. Лучше взять лупу старой миссис Карсон.
Но сначала надо посмотреть на фотографию Марты.
Он так и сделал, затем взял лупу. Нахмурился и отложил ее в сторону. А потом хохотнул. Да это же сцена из спектакля, подумал он. Марта так и не сумела отрезать от фотографии изображения всех остальных. Вон тот парень у нее за спиной загримирован под провинциала. И она тоже.
Старожил читал и перечитывал письмо. Вот бедняжечка. Вконец отчаялась. Потом он повернулся и посмотрел на холм, где за деревьями скрывался большой дом.
— Имолин, — сказал он, — думаю, теперь ты получишь по заслугам.
Старожил продиктовал по телефону телеграмму для Марты Махони, потом нашел у миссис Карсон бумагу получше и принялся сочинять письмо. Он извел все листы, пока добился желаемого результата. После этого нашел фотографии дома на ранчо, вложил их в конверт, сел в «бьюик» и поехал к Карну. Ему понадобятся деньги.
Марта смотрела на список, но вместо него видела письмо. Она пыталась представить ранчо Карсона, вообразить, как Карн Карсон читает ее послание. Старик, подумала она, по крайней мере лет сорока пяти, может, старше. Почему-то он казался ей лысым и с моржовыми усами.
— Что-то не так со списком? — Теперь в комнате было тепло, и миссис Хогарт могла встать.
— Нет, думаю, я кое-что заменю. Может, мне стоит перекусить перед уходом?
— Остался суп, давай разогрею.
Почему-то сегодня еда показалась безвкусной. Тревога — плохая приправа. Но ей придется притвориться.
