Ева предъявила свой жетон женщине-роботу со строгим лицом, несущей стражу в вестибюле общежития. Видимо, они решили прибегнуть к услугам роботов, чтобы исключить любую возможность подкупа или человеческой слабости в потакании нарушителям дисциплины. Но Ева подумала, что неподкупность с лихвой искупается умением половины студентов, если не больше, перепрограммировать и стирать память.
Женщина-робот осмотрела жетон Евы простым глазом, а потом проверила его инфракрасным сканером.
— Цель визита?
— Пойдет под рубрикой «Не твое собачье дело». Робот, окрещенный «миссис Шлюп», если верить табличке с именем, пустым взглядом смотрел на Еву, пока шла обработка данных.
— Я отвечаю за резидентов и посетителей в этом здании.
— Я отвечаю за резидентов и посетителей в этом городе. Я победила. — Ева щелкнула по жетону. — Вот это требует ответа на один простой вопрос: Дэриан Паудерс в данный момент находится в помещении?
Женщина-робот дважды мигнула и проверила по компьютеру, хотя Ева не сомневалась, что ответ имеется в ее собственной базе данных.
Интересно, думала тем временем Ева, что означает эта внешность старой школьной мымры с запавшими щеками, губами в ниточку и пучком на затылке? Может, это попытка начальства запугать студентов, чтоб вели себя примерно?
Поскольку ей эта строгая аскетическая внешность и неодобрительный взгляд напоминали о Соммерсете, она не понимала, как это может сработать.
— Студент Паудерс зарегистрировался на входе в двадцать один тридцать шесть. После этого не покидал пределов общежития.
— Вот и отлично.
Ева направилась к лифту.
— Вы обязаны зарегистрироваться.
Ева даже головы не повернула.
— Ты просканировала мой жетон. Считай это регистрацией.
Войдя в лифт, она приказала доставить себя на четвертый этаж.
— Почему они не могут нанять людей? — пожаловалась она Рорку. — Хамить роботам совсем не так интересно.
— Ну, не знаю… Мне это показалось довольно забавным. Бедный робот выглядел совершенно растерянным.
— Ну, может, но он уже переключился на что-то еще. — Сунув руки в карманы, Ева покачалась с каблука на носок. — А человек мог бы дуться или тихо кипеть еще хотя бы пару минут. Гораздо больше удовольствия.
Когда двери лифта открылись, шум ударил по ее барабанным перепонкам с такой силой, что глаза заслезились. Музыка — гремучая смесь разных стилей, громкостей, песенных куплетов — лилась из множества открытых и подпертых, чтоб не закрывались, дверей. С музыкой смешивались голоса: одни о чем-то горячо спорили, другие подпевали каждый своей песне. По коридору бродили люди разной степени одетости, находившиеся, вполне возможно, под действием неких химических веществ.
