Дуэт смерти - Нора Робертс

Она умерла и вознеслась в рай. А может, и не в рай. Кто его знает, есть ли в раю обалденно хороший секс и ленивое, неспешное утро выходного дня? Она была, слава богу, жива и здорова.

Во всяком случае, жива. Позевывала, была невероятно довольна и безумно счастлива тем, что почти сорок лет назад в этот самый день закончились Городские войны и он был объявлен выходным — Международным днем мира.

Не исключено, это июньское воскресенье было выбрано произвольно и — уж конечно! — символично. Ведь печальные следы того ужасного времени до сих пор, в середине 2060 года, засоряют пейзаж по всему миру. Но она считала, что люди имеют право на парады, пикники, пространные речи и долгие выходные с выпивкой.

Лично она была рада любому поводу провести дома два дня подряд.

Особенно, когда воскресенье получается такое, как в этот раз.

Ева Даллас, лейтенант убойного отдела, крутой коп, лежала голая, растянувшись поперек своего мужа, только что показавшего ей, каково бывает в раю. Что ж, она тоже кое-что ему показала. И теперь он лежал под ней, лениво поглаживая ее ягодицы, а его сердце стучало отбойным молотком.

До нее донесся мягкий стук, матрас прогнулся: это их толстый кот Галахад пришел к хозяевам, раз уж спектакль закончился.

«Вот она, наша маленькая счастливая семья — бездельничает в воскресное утро, — подумала Ева. — Ну разве это неудивительно?» У нее счастливая семья, дом, невероятно красивый и неотразимый муж, который ее любит и — нельзя об этом забывать! — дарит ей великолепный секс.

Она замурлыкала, почти как кот, и потерлась носом о шею Рорка.

— Хорошо, — выдохнула Ева.

— Это еще слабо сказано. — Его руки — волшебные руки! — сомкнулись на ее талии в легком объятии. — Чем бы ты теперь хотела заняться?

Ева улыбнулась, наслаждаясь покоем, музыкой его ирландской интонации, мягкой кошачьей шерсткой, скользнувшей по руке, когда кот боднул ее головой в плечо, требуя внимания. Или завтрака скорее всего.

— Да, в общем-то, ничем.

— Ладно, как скажешь. Ничем так ничем. Это можно устроить.

Ева почувствовала, как зашевелилось под ней тело Рорка. Он передвинулся, а кот заурчал еще громче: это рука Рорка, только что дарившая ей блаженство, почесала его за ушами.

Она приподнялась на локте и заглянула в лицо мужа. Его глаза открылись.

Боже, они ее просто убивали, эти дерзкие, ослепительно-синие глаза, эти густые черные ресницы, этот веселый огонек во взгляде. И все это принадлежало ей. Только ей одной.