Брошенный дом.
Двинули к следующему — наискосок. И во второй огород, тоже поросший бурьяном, ходу не было.
— Похоже, мёртвая деревня, ребятишки, — злоключил я. — Пойдёмте, что ли, до конца прогуляемся…
В домишках не читалось и намека на присутствие человека. Больше того: оставаясь за спиной, они навевали дополнительного непокоя.
Это было не просто обидно — это выглядело как форменная издёвка: хотели? — нате! а вот за содержание не обессудьте, чем богаты…
Оканчивался порядок строением повыше прочих, напоминавшим часовенку — купол разве с чем спутаешь? Действительно: что же за дорога, коли не к храму…
Оставалось лишь выбрать домик поприличней и расположиться до светла.
Я едва сдержался, чтобы не напугать детей идиотским предположением, что в первой же хате мы непременно наткнёмся на скелет на лавке: уж больно просто было бы — апартаменты да вдруг и без скелета!
Или без привидения…
А куда деваться? Шалашик-то вон где остался.
— Ну и чаво? — донеслось со стороны часовни. — Чаво подкрадаетесь-то? Сперва хорлопанют, а опосля хоронюцца!
Лёлька инстинктивно вцепилась мне в руку. «Ад живых мертвецов!» — подумал и я и поинтересовался в темень (а вы бы не поинтересовались?):
— Вы где?
— Хде-хде, — ответил голос. — Тута мы. Подь сюды…
Послышалось остерегающее ворчание крупной, судя по рыку, собаки.
— Цыц, кобелина, — приструнил её незримый собеседник. — Свои ента, не вишь рази…
Пёс смолк. Подойдя почти вплотную, мы не без труда разглядели смутные очертания сидящего у входа в часовенку мужичка. В тот же миг он чиркнул спичкой, запаливая трубку, и короткая вспышка озарила лицо.
Это был старик. С косматой седой бородищей и заявленным кобелиной у ног — его выдали блеснувшие во тьме глаза. Где-то я эти красные уголья уже…
— А с чего вы решили, что мы свои?
— Дык какой же-ть ворожина в этаку-т даль запрёцца? Да ышшо и с дитями. Чудишь ты вольным светом, мил друх. Сидай хде стоишь, здоровкацца бум…
— Здрасти, — выдавила Лёлька, и мы приземлились.
— Ну и чаво молчим? — хрипато подбодрил туземец. — Бай давай.
— Да чего баять… Странная какая-то у вас деревня.
— Какая ж она табе деревня? Сяло это. Мурома зовёцца. А по-старинному Шивариха.
А вот это мне уже не понравилось.
— Не надо, старик: Шивариху я знаю.
— Кажуть же табе: Шивариха — по-старинному. А нониче, по переписи, Мурома…
— Хорошо село, — опередил меня Тимка. — Два амбара десять хат!
— А сяло, малой, на амбары с хатами не щитають. На Руси иде храм божий стоить там и сяло.
