— Тебе помочь? — предложил он.
— Да ну, управлюсь, чай…
Поставленный перед фактом, Дед не воспротивился («Вона как! Ну айда!»), пристроился на закорки, и пошли.
Погодка стояла самая что ни на есть новогодняя. Морозец лёгкий, ветра никакого, редкие снежинки кружатся, точно нарочно оттягивают момент приземления. Чисто мультик: пусть эта ёлочка в праздничный час каждой иголочкой радовает нас, радовает нас!..
Он был сказочно лёгким. Казалось, идти с ним за спиной даже легче, чем порожняком. Я донёс бы вещуна и на руках, как ребёнка, да чего уж теперь.
— Ты как там, старый?
— Вязи-вязи, — подбодрил Дед.
Будь ноги покрепче, небось ещё и шенкельнул бы.
— Слышь, жокей, — вспомнил я, — вот ты христианство порочил, а мы дни рождения сверили, и…
— Дотумкали значицца, — рассудил он. — А я чаво? Я ж не успоряю, Исус фихура приметна. Только ить сдаёцца мине что ент яво под астрономию подохнали а не наоборот.
— Да уж, тебя не зацепишь…
— Ну и не цепляй…
— А нас что, тоже, выходит, подгоняли?
— А то нет.
Мы подоспели аккурат к выносу порося. Дух в избе стоял и без того неповторимый — хвойно-деликатесный, а тут уж так захорошело, что и незрячий оценит.
— Одно слово марахфет! — похвалил Дед.
Мы отвели ему лучшее за столом место — к печке спиной. Сами расселись.
— Эх, — заключил я, потирая руки, — под такое меню наркомовских бы сто грамм, конечно…
Стол получился действительно ломовой. Без икры с фуагрой, но натурпродукт к натурпродукту. Да на Лёлькино мастерство помноженные.
— Чо скажешь, Деда? — повернулась она к дорогому гостю.
— А чаво скажу — скажу нониче сам бох велел. Ташшы!
— Эх! — передразнила она меня, важно подымаясь.
— Не понял? — подскочил и я.
— Да сидите вы, — обломил Тим. — Я сам.
И кинулся вон.
— Слушайте, чо происходит-то?
— Чего-чего, — подмигнула Лёлька Деду (а тот — ей). — Эх и происходит.
Тимка вернулся с хорошо знакомым штофиком, только белого стекла и запотелым — как пить дать со льда. Это был очередной бабкин презент.
— Пляши Андрюх, — хрюкнул старый, — привет табе от наркому вышел.
— Да ну вас, честное слово! А сразу что, нельзя было?
— Вот сроду на него не угодишь, — возмутилась Лёлька. — Как лучше же хотели… Тим, убирай давай…
— Тихо-тихо-тихо! — запричитал я, чуя, что снова опростоволосился. — Как это убирай? У меня же тост.
— А у Кобелины хвост, — фыркнул Тим.
Фантастически чуткий на происходящее пёс хвостом на сей раз не повёл.
— Варнак ты варнак и есть, — подытожил Дед. — Разлявай уж Тимох. Усем кроме ентова…
