Впервые эту традицию, поведенную еще от Петра, нарушил белесый косноязыкий политбюровец Шеварднадзе. Назначенный на МИД иудушкой Горбачевым, хитрый Эдик с первого своего дня работы в МИДе начал словно чугунной "бабой" крушить культуру и традиции советской дипломатии. За короткое время было отправлено на пенсию или переведено на второстепенные должности большинство послов старой советской школы, еще более жестко был зачищен аппарат МИДа. Из перхотных углов были вытащены самые одиозные и посредственные личности, чьей единственной способностью было умение подобострастно смотреть в рот новому хозяину и не иметь никаких принципов, кроме хозяйской воли.
Национальные и государственные интересы были стремительно забыты. Им на смену пришли лично карьерные интриги и политический волюнтаризм. Отныне сам Шеварднадзе определял, что хорошо, а что плохо, и в чем состоят интересы страны.
Тогда и начались первые конфликты между МИДом и Министерством обороны. Нашедший в лице лидеров Запада новых преданных друзей, Шеварднадзе, с молчаливого одобрения Горбачева, заявил о "молниеносном" выводе советских войск из Венгрии, Польши и Чехословакии. Тогда-то впервые против такой торопливости выступил Генеральный штаб. Военные с цифрами в руках доказывали, что сроки, объявленные МИДом, просто не реальны. Что подобные передислокации готовятся годами. Под них создается инфраструктура, материальная база. А предложения МИДа просто выбрасывают армии в голое поле…
Но Шеварднадзе словно бы и не слышал доводов военных. Всего за два года почти полумиллионная группировка войск была выведена из восточной Европы.
И на очереди оказалась самая мощная наша армейская группировка — почти миллионная группа советских войск в Германии. Ей Шеварднадзе отвел на вывод всего три года. Результатом этой политической гонки стали не только многомиллиардные убытки из-за выброшенных под открытое небо и сгнивших под ним тысяч танков, самолетов, пушек и другой боевой техники, но и просто фактический развал самого боеспособного нашего военного "кулака".
С того времени началась эпоха противостояния армии и МИДа.
Но Шеварднадзе, с его стремлением к личной карьере, убогостью и недалекостью, не мог долго "удовлетворять" Америку. И с развалом СССР в "новорусский" МИД пришли совершенно новые кадры. "Гарвардские мальчики" — так метко окрестили эту "породу" дипломатов. Дети советской номенклатуры, выросшие и воспитанные в зарубежных командировках своих папаш, они с молоком впитали угодливый восторг перед западным образом жизни. Перед обществом неограниченного обогащения, перед либеральными ценностями Запада. В последние годы Союза этих "мальчиков", уже не стесняясь, подымали и поддерживали всяческие американские фонды, вывозили на обучение и стажировки на Запад. Неуклюжего, вечно коверкающего слова Шеварднадзе, сменил "вазелиново-утонченный" Козырев, для которого английский язык был настолько же естественен, как геморрой сексуальному меньшинству.
