После инцидента на Даманском острове (1969) антикитайская пропаганда стала создавать в сознании советских граждан новый “образ врага”, постепенно вытеснявший представления об американской угрозе. “Разоблачение маоистов” достигли своего пика в период между брежневской “разрядкой международной напряженности” и горбачевской “перестройкой”. Партийные активисты в принудительном порядке изучали целые тюки “контрпропагандистской литературы”, где режим КНР (уже при Дэн Сяопине) именовался “феодально-фашистской диктатурой”, а по телевизионным каналам шел увлекательный политический сериал “Наследники Мао” (1977-1978 г.г. ), где советским зрителям представляли мрачные и угрюмые физиономии китайских вождей, испещренные рядами непонятных иероглифов.
В газетах и журналах обсуждались “территориальные притязания” Китая на советские территории, привязанность китайских лидеров к культу Чингисхана и количество жертв “культурной революции” (особая тема, послужившая своего рода прелюдией к осуществленному в конце 80-х годов “второму этапу десталинизации”).
Естественно, что почти два десятилетия такой информационной обработки не могли пройти бесследно для части советской правящей элиты, которая изначально не была предрасположена к предательству, но оказалась дезориентирована искусственным “образом врага” КНР. Постепенно начало формироваться представление, согласно которому СССР может и должен сотрудничать с США и НАТО во имя возможного отражения “китайской угрозы”, которая якобы представляет серьезную опасность для России.
Страх перед китайским вторжением культивировался почти до самой “перестройки”. В 70-е годы десятки тысяч комсомольцев отправлялись на БАМ, веря, что строят транспортную артерию, благодаря которой можно выиграть войну с другой социалистической сверхдержавой.
“НАСТОЯЩАЯ ЖИЗНЬ” ЗА “ЖЕЛЕЗНЫМ ЗАНАВЕСОМ”
Что же касается США, то об этой стране населению СССР было известно лишь то, что там “все разрешено”, “нет очередей” и еще что там “живут такие же люди, как и мы”. Возглавляемый предателем Яковлевым горбачевский агитпроп особо усердствовал в том, чтобы внушить любовь к США: основными темами были “родство” американских и русских аэтнопсихологических типов (“они совсем как русские: такие же непосредственные, раскованные, открытые”), сходство ландшафтов (“в Америке — бескрайние просторы, такие же, как в России), а также — на что особо упирали всевозмож- ные “специалисты по международным отношениям” — факт отсутствия каких-либо серьезных военных конфликтов между США и Россией-СССР (“наши страны никогда не воевали между собой”) и совместная борьба с Германией во время Второй мировой войны (начиная с 1974-75 гг. советские СМИ не переставая твердили про “встречу на Эльбе” с американскими “братьями по оружию”).
