Я решил не торопиться и подавил в себе желание тут же отправиться к Соколову. В голове складывался план действий.
После занятий я решил первым делом заглянуть к Шурику, который тоже работал на самосвале. Увидел во дворе его бабку и крикнул ей:
— Варвара Николаевна, доброе здоровьечко!
— Здрасте, здрасте, — ответила она.
— Не найдется у вас керосинчику грамм сто — сто пятьдесят?
— Выпить, что ли? — удивилась старуха.
— Избави боже, — ответил я.
— А наши, и Зинка, и Шурик, водку называют керосином.
— Нет, нет, мне кисти промыть керосинчику. Знаете, жалею разбавитель тратить.
— Есть керосинчик, — сказала Варвара Николаевна, приглашая меня в дом. — А вы все работаете?
— Да после всего, что произошло, только и остается работать. Спасает от тяжких дум.
— Да, такая беда, — вздохнула Варвара Николаевна. — Кто бы мог подумать.
— Вы тоже считаете, что это все не случайно?
— Да кто знает. Болтают разное. А я сама знаю, что у Анны Дмитриевны сердце было нездоровое. Помню, лет шесть назад она при мне схватилась за сердце и два дня не вставала с кровати.
— А не помните, что тогда случилось?
— Помню. Перед тем она с Федором и Раисой крепко повздорила. Обижали они Анну Дмитриевну.
— Сердце это серьезно, — сказал я. — А вот с Екатериной Дмитриевной тут уж совсем темный лес. Какой-то самосвал. Кто приезжал? К кому? Подозревали ведь и Шурика, да?
— Шурик тогда срок отбывал…
— Так вот говорят, что он там на самосвале работал.
— Улицы он подметал, а не на самосвале работал. — Варвара Николаевна посмотрела на меня рассеянным взглядом и добавила: — Вы что-то странно как-то рассуждаете. Что с вами, Виктор Иванович?
— Признаюсь, не дает мне покоя этот проклятый самосвал. Рехнусь скоро. Вы не знаете, кроме Шурика, сюда кто-то приезжает на самосвале? Если да, то к кому?
— Да разве всех упомнишь? Кто строится, к тому и ездят.
— А кто строится?
— Известно. Соколовы, Нестеровы и еще за оврагом — Сургучевы.
— А такого парня в коричневом свитере с кожаными заплатками на локтях не видели?
— Я-то не видела. А вот Шурик, может быть, и знает его. Сейчас я его разбужу.
Вышел заспанный Шурик.
— А вам-то зачем все это? — спросил он.
— Мы с тобой оба — заинтересованные стороны, — сказал я. — Обоих нас подозревают. Меня допрашивали и все насчет тебя интересовались. Я им сказал, что ты нормальный парень, никак не можешь на такое дело пойти. Я и сейчас так думаю. А вот некоторые, я так понял, на тебя хотят свалить вину.
— Это Соколов волну гонит против меня. Если уж на то пошло, то к нему привозили раствор на самосвале.
