- А что вы знаете об этом жильце - его Абу Афа звали...
- Ничего, ровным счетом, - ответил старик.
- Это его настоящее имя?
- Откуда мне знать?
- А долго он тут жил?
- Они приходят, уходят - как я могу знать? Мы сами по себе. В наше время лучше язык за зубами держать. Подонки... Они все тут без документов...
- Ты с ним разговаривал?
- Никогда в жизни.
- Сколько времени он тут жил?
- Не знаю - несколько дней, может, с неделю или меньше.
- Кто-нибудь его навещал?
- Ни разу не видел.
- А может, женщина? Бабу-то уж наверняка приводил, такой мужик - и чтобы один спал...
Старик помялся, утер каплю с носа ладонью.
- Подонок, - произнес он. - Жирный боров.
- Ночью, значит, ты никого не заметил - кто при - шел, кто ушел...
- Говорю я, мы у себя в комнате были. Спали.
- Но все же ты слышал, как мужчина что-то просил по-арабски, так ведь?
- Это было слышно. Слов не различишь, но точно, что по-арабски.
- Ты хоть какие-то слова разобрал?
- Вроде он Аллаха призывал. Или просто кричал "нет" - долго так ла-а-а, ла-а-а... Между нами стена вот эта...
- А ты? - обратился полицейский к старухе.
- Она вообще ничего не слышала. Голову под подушку спрятала, когда это началось. Да и вообще она глухая. Не обращайте вы на нее внимания.
Он что-то грубо приказал ей по-арабски.
Та шмыгнула носом, но не смолчала:
- Как человек может такое выдержать? - вымолвила она, тряся головой. Я слышала ва-хьяятак... ва-хьяятак - прошу вас, прошу вас...
Инспектор уголовного розыска обернулся к сержанту:
- Время казенное только тратим. Может, другого кого поискать?
- Другие скажут, что и криков-то не слышали. Оглохли, мол, на время.
- Ясно. Как всегда, - со вздохом согласился инспектор, которому смерть как неохота было продолжать допрос: он терпеть не мог всех этих североафриканцев, корсиканцев, выходцев с Ближнего Востока, - словом, всех кто родом из мест южнее Марселя. Это из-за них, считал он, в Париже существует преступность. Работник он был добросовестный, но его тянуло к спокойной жизни, серьезность сержанта казалась ему помехой.
- Сдается мне, это обычное выяснение отношений, у арабов это принято, сказал он, поглядывая на старика и старуху, заерзавших под его недовольным взглядом.
- Да нет, подумайте только, как его терзали! - возразил сержант. Стало быть, он их сам разозлил. Кофе, может, не предложил - вот они и озверели...
Шутка вышла мрачная. Инспектор снова поморщился, уставившись на стариков. Это разве люди? Звери настоящие - что они друг с другом выделывают, а?
