— Допивайте скорее, — вынимала прямо изо рта.
Они, эти бабки, все забегаловки поделили меж собой — каждая орудовала в своей зоне. Бутылки, ясное дело, сдавали.
В «Чайнике» было неплохо, но выпадали овощные дни, когда совсем не было мяса. После такого ужина, ясно, силенок не прибавлялось.
Официантки нас встречали как родных. Одно дело сядут студенты, меню не изучают, берут только кофе и весь вечер болтают, а официантка страдает — ей нужен план. Другое дело — наша команда: пришли, сделали заказик как положено, из-под прилавка тетя Маша налила водки, и все довольны. Официантки нам говорили:
— Если посетитель заказал только кофе, он или сумасшедший, или проверяющий. А студенты все филоны: что за мужик, если не может подзаработать десятку? Еще хнычат, что здесь не играет джаз. А нам этого не надо. И вам не надо, правда? Так сидишь спокойно, потолковать можно, а то сипели бы разные выдувальщики. Как вон в тех кафе. А у нас тихо, спокойно и народ приличный. На свои трудовые пьет.
После работы отмывались в душе, но по четвергам совершали обряд: закупали бутылец и ковыляли в баньку. Там всегда стояла очередь. Сейчас ведь все умные стали, поняли — ванна ванной, это так, пополоскаться, а банька для здоровья, для души.
Мы-то всегда шли в обход очереди, к портному Яше, он через свое заведение проводил к дяде Сане. Дядя Саня служил мойщиком и парильщиком; завидев нас, сразу убирал костыли с мест для инвалидов (так он называл места для своих) и по-деловому приглашал нашу команду к отдельному шкафчику. Кстати, он и дома держал костыли, чтоб брать в магазинах без очереди. Актер был тот еще! Но Вадька говорил:
— Пусть себе развлекается.
Дядя Саня всех знал по именам: спортсменов, строителей, наших ребят, чумазых трудяг с завода. У новенького сразу угадывал профессию, даже если тот шлепал без одежды. У дяди Сани все было четко продумано: для дилетанта он делал парок так себе, и веники подсовывал хилые, и стегал шаляй-валяй, для нас — поддаст жару, так поддаст! И стегал на совесть. Через часик войдем в предбанник, дядя Саня уж пивко разлил по стаканам, рубашки уже все отглажены — все как положено. Дядя Саня вкрадчиво спрашивает:
— Что будете? Красненькое, водочку? Уж невтерпеж небось?
В предбаннике сидели душевно. А потом дядю Саню не обижали, оставляли по десятке с носа. Только так. Кто давал меньше, стоял в очереди с пяти вечера.
Случалось, в загашнике дяди Сани кончалось горючее, тогда посылали «лунохода» Леху в магазин. Широкобокий, весь в татуировках, Леха пасся в бане с утра. Услужливый, он никогда не надувал. Баня была его кормушкой, там ему перепадало, и он держал марку «фирмы».
