В конце концов Нина вновь убежала из дома. Снова Ольга заявила в милицию, снова объявили розыск, но нашли больную только в конце второй недели. Где все это время находилась она, никто не знал. Стояла середина мая, всюду были топкие лужи, земля еще не прогрелась, а Нина могла спокойно полдня просидеть на какой-нибудь лужайке (с ее больными почками!). Все те дни Ольгу не покидало чувство тревоги. «А каково сейчас Нинусе?! — думала она. — И куда она убегает? Неужели ищет прошлый век, тургеневские времена?!».
Нину нашел дворник в Коломенском, на окраине Москвы. Ночью выбежал на крик, увидел, какие-то парни отбегают от женщины, подошел — она без платья, в одной туфле, вся трясется от холода.
— Небось хотели изнасиловать, — заявил дворник в милиции.
Нина ничего о себе не сказала, и ее как «неопознанную» отправили в больницу на Матросской Тишине… Ольга ежедневно обзванивала все больницы, обещали сообщить, если прибудут «неопознанные», но о Нине сообщили только через пять дней: «Привезли здесь одну больную, но вряд ли это ваша дочь».
Ольга добилась разрешения перевезти дочь в городскую больницу имени Кащенко и стала к ней ездить не только по воскресеньям, но иногда и в будние дни после работы — давала врачам и нянькам деньги «на цветы», и те разрешали свидание «в виде исключения».
Всю неделю Ольга копила продукты: закупала печенье, пирожные, конфитюры, кто бы чем ни угостил, сама не ела — все несла в больницу. И каждое воскресенье поднималась в гору к больничным корпусам, шла в цепочке людей с коробками и сумками, мимо старух, продающих цветы, шитье и карамели; старухи непрестанно крестились и всем проходящим желали «божьей помощи».
При больнице имелись мастерские, где больные делали бумажные цветы и заколки; некоторые из легкобольных помогали обслуге в котельной и на кухне — работали все, кроме шизофреников хроников из двенадцатого отделения, где лежала Нина. Их только выводили на прогулку.
— Бедная наша Нинуся, — говорила Ольга сыновьям. — Мечтательница, романтичная девушка. Она тянулась к возвышенному, хотела, чтобы все было, как в романах Тургенева, но, столкнувшись с жестокой реальностью, не выдержала напряжения и сломалась… Конечно, все у нее началось во время войны, но теперь я думаю, дело не только в войне. Ведь Нинусе хотелось ходить в театры, заниматься музыкой, а что мы видели в Аметьево?! В этом затерянном мирке?! Невежество и убожество, которые отупляли. Мы были лишены элементарной культуры, изолированы от внешнего мира, не имели духовного общения. И непонятно, во имя чего мы там находились. А несчастья, как правило, выбирают самых беззащитных. В нашей семье они выбрали Нинусю. Чувствительная, ранимая, она быстро истлела… И почему Бог, если он есть, посылает трудности тем, кто с ними не может справиться?.. Конечно я очень надеюсь, что Нина поправится. Говорят, в Германии изобрели какое-то лекарство…
