Измочаленный, я рухнул без сил. Я чувствовал, что лежу на земле, что в левое бедро давит холодный корень, но не мог шевельнуться. Ира взгромоздилась на мою грудь и повернулась спиной, высоко задрав белый зад, она подняла мои безжизненные колени и снова уткнулась в бедра, собирая губами помятые лепестки. Я снова ощутил жесткое лезвие ее языка. Вот она полощет, гложет, разжевывает бренные останки, забирает все больше и больше, наконец все это очутилось у нее во рту и закипело, обдаваемое горячим дыханием. Тело мое содрогнулось. По жилам прошли мощные токи — я ожил. И снова разверзлась глубокая вихревая воронка. Передо мной маячил колыхающийся женский зад, свисали в отдалении дрожащие груди. Я желал эти груди и этот зад. Из тьмы таращился алый глаз, словно залитый кровью. Раскрытые губы манили, звали. Я взял их ладонью, пригоршней. Ноги ее дрогнули и напряглись. По-кошачьи пригнув спину и вздернув зад, она щедро подала себя, широко распахивая вожделенное позорище. Внешних ласк было мало. Чем острее я чувствовал, тем сильнее хотелось распалить, разжечь свое чувство, довести до крайности, испытать — есть ли предел ему? Я видел, как выворачивается, как просится наружу ее нутро, и двинулся ему навстречу. Ира закачалась, закрутила бедрами. Я держал ее словно вертящийся шар на пальце, но ось была слишком тонка и я запустил туда руку, ухватил изнутри тазовую кость и держался за нее, как моряк держится за поручни во время сильной болтанки.
С другой стороны меня осыпали мелкие острые укусы, полоскал огрубевший язык и тискали синие губы, я нырял вглубь похолодевшего рта, сползал по нежному небу, забирался под язык, а то попадал на десны и мной орудовали, как зубной щеткой.
* * *
… Они идут, идут на меня, снится мне, что ли? Мое прошлое хватает меня за руку, но отчего такой страх? Почему даже те, кто мне искренне нравился, кому я не причинил никакого зла, почему даже те из них, сама мысль о которых обдает теплом и волнует мое сердце — почему они не со мной, почему я их боюсь тоже и ни в ком не ищу защиты, а убегаю от них, от всех разом?
Да, милая, и от тебя, и от тебя, моя многопудовая голубка. Ты близко, и мне страшно подумать, что если ты окажешься еще ближе, если и ты наступишь и пробежишь по мне. Я чувствую удары босых пяток. Я слышу хруст моих костей. Еще минута, другая и это случится. Вы убьете меня, несчастные сомнамбулы, а проснувшись, даже не вспомните о содеянном.
… Подкрепившись в гостиничном буфете, выпив сухого вина, я заглянул в холл пятого этажа — на телевизор. Предавали баскетбольный матч.
