— Мой дорогой рассудительный и непоколебимый Хьюго, как все правильно вы говорите сейчас, но я не собираюсь следовать вашим советам! Как часто я напоминал вам о том', что все попытки управлять моей волей и ограничивать мое поведение узкими рамками целесообразности обречены на безоговорочный провал. Я называл вас «моя совесть», но в этом случае, как, впрочем, и во многих других, я собираюсь поступать так, как считаю нужным.
— И очень прискорбно, — сухо заметил Хьюго, — но поскольку, как вы сами только что упомянули, я являюсь вашей совестью, то должен поговорить по этому поводу более подробно. Неужели вы действительно считаете, что девушке пойдет на пользу, если в свет ее вывезете именно вы, Себастьян? Вы заставляете меня говорить откровенно, Себастьян, для такой невинной девушки, как Аме, вы не можете служить ни защитником, ни кем-либо еще, как бы вы ни называли себя. Вы живете полной жизнью, — продолжал Хьюго Уолтхем. — Но это — ваша собственная жизнь, и вы вольны поступать так, как считаете нужным; только учтите, что вы, Себастьян, — человек с ужасной репутацией, и в немалой степени из-за своих связей с женщинами.
— Ну и что из этого? — вызывающе спросил герцог.
Хьюго прошелся по комнате и остановился у камина; постоял некоторое время, глядя на каминную решетку.
Затем, будто набравшись храбрости, он медленно проговорил:
— Мне нравится говорить о чем-либо, пока я абсолютно не буду уверен в правильности своих суждений, но у меня сложилось впечатление, что это дитя наверняка влюбится в вас.
Герцог рассмеялся:
— Мой дорогой Хьюго, но ведь это так очевидно Помните, что девушка находится в моем обществе с позавчерашней ночи. И я стал для нее первым мужчиной, с которым она осталась наедине, первым неженатым и подходящим мужчиной, которого она увидела в жизни.
Она влюбилась в меня буквально через десять минут после нашего неожиданного знакомства на парижской дороге. А чего же еще можно было ожидать от нее?
— Ну а вы? — спросил Хьюго.
— Это дерзкий вопрос, но исключительно из-за того, что искренне вас люблю, я вам все-таки отвечу на него.
Запомните, Хьюго, я никогда и никого в своей жизни не любил. Впрочем, нет, все это не совсем так. Много лет назад, когда я был еще совсем молод и простодушен, я влюбился в одну женщину редкой красоты, — признался герцог. — Но эта женщина не оправдала моих ожиданий, — продолжал его светлость. — Достаточно будет сказать, что мне стало ясно тогда — обожание и поклонение, которыми я окружил ее, оказались целиком и полностью неуместными. И тогда я поклялся себе, что больше не полюблю ни одной женщины на свете. С того момента все женщины стали игрушками для меня, приятно провести Время, отвлечься от более серьезных и трудных проблем, которые постоянно лежат на плечах каждого мужчины. Так что, Хьюго, по поводу меня можете совершенно не беспокоиться. Я не влюблюсь в какого-то найденыша из захолустного французского монастыря, точно так же, если это вас волнует, я не собираюсь соблазнять эту бедную невинную девушку, которая так нуждается в моей защите.
