Так как римляне после этого в доказательство своей правоты прислали православным несколько выдержек якобы из писаний св. отцов, император захотел узнать о них мнение греческих святителей. Марк Ефесский указал, что ссылки эти не заслуживают внимания, так как они не служат отражением голоса Вселенской Церкви, а содержат в себе мнения западных писателей, появившиеся после разделения Церквей. Он же посоветовал предложить римлянам принять в основание единения по данному вопросу письмо Максима Исповедника, на которое ссылались и римляне, а именно то место, где Максим говорит так: «Свидетельство римских отцов согласив с толкованием Кирилла Александрийского на Иоанна, "что Сын не есть вина Духа, ибо одна только вина Сына и Духа — Отец, единого по рождению, другого по исхождению"; а что у него говорится, якобы Дух происходит через Сына, сие для того, чтобы показать, что Они суть того же существа и без всякого различия, и признать это место догматической формулой» (Concil. Florent, Sess. XXXII, p. 384).
Когда же им это было предложено, они от этого отказались и потребовали новых заседаний. Император согласился, но, желая поскорее прекратить споры по сему вопросу и зная, что Марк Ефесский и Антоний Ираклийский твердо будут защищать свое мнение, запретил им присутствовать на заседаниях, а сам с тех пор беспрестанно совещался с протосингелом Григорием и изменившими православию митрополитами Никейским и Российским, удалив от себя прочих. На двух последних, когда провинциал Иоанн стал нагло вызывать на состязания отсутствующего Марка и считать его побежденным, император и митрополит Исидор заметили, что Марк отсутствует потому только, что все они пришли на сей раз не для состязания, а чтобы исполнить их требование являться по условию в назначенные для заседания дни, ответа же более давать не будут, и напрасно он (Иоанн) считает себя победителем, когда никто с ним не спорит (Соnсil. Florent, Sess. XXXII, p. 385—390).
После сего не было более соборных совещаний, но православные часто сходились в патриарших покоях для рассуждений. Когда же митрополит Исидор предложил собравшимся признать унию на предлагаемых папой условиях, митрополит Монемвасийский воскликнул: «Чего же вы хотите? Возвратиться в отечество данниками папы и продать наши догматы? Лучше умереть, нежели латинствовать» (Ibid, p. 391).
Во время этих непрерывных собраний у патриарха, на которых происходили постоянные споры между митрополитом Никейским, утверждавшим, что западные отцы не отступают в толковании догмата об исхождении Св. Духа от восточных, и Марком Ефесским, папа потребовал, чтобы православные и римляне произнесли над Телом Христовым странную и дотоле неслыханную клятву о том, чье мнение они считают справедливым. Возмущенные таким требованием император и Патриарх ответили ему: «Что еще спорить! Не хотим более судить и быть судимы, ибо нет пользы от словопрения. Каждый из нас остается убежденным в справедливости своего мнения и не согласится изменить его. Итак, вместо тщетных клятв поищи иное средство к соединению; если же нет, да возвратимся с миром в свое отечество» (Concil. Florent., Sess. XXXII, p. 399).
