Между тем, после трехнедельного плавания на лодке, прибыли двадцать выписанных из Горицы монахинь, и, увидя, на что они приехали, подняли такой плач, что мать Феофания не знала, как их утешить. Наконец, приехал митрополит взглянуть на учреждаемый монастырь, и, увидев положение сестер, умилился и прослезился. Он расспросил их о всем нужном, и прислал для каждой кровать, комод, шкаф, столик, стул, тюфяк и белое шерстяное одеяло, что казалось сестрам роскошью; кроме того прислал воз муки, рыбы, постного масла, меда и посуды; хотел прислать зеркала; мать Феофания сказала на это: "Владыка, зеркала нам не нужны. Не пожалуете ли нам вместо них корову? сестер нечем кормить, так хоть молочком когда потешить". С тех пор престарелый митрополит приезжал часто и наставлял сестер, называя себя благочинным монастыря.
28 октября было назначено поставление матери Феофании во игумении. Служил митрополит, на клиросе пели шесть монахинь, из коих две новые, и пели умилительно, так что молящиеся пришли в восторженное состояние. С великим благоговением, точно возносясь умом к небу, стояла матушка, с трепетом ожидая принять власть — вести и отдать отчет Богу за вверенное стадо. Когда, по выходе с Евангелием, иподиаконы взяли ее под руки, у нее из глаз, как крупные жемчужины, полились слезы на грудь, и когда была прочитана молитва рукоположения, ее лицо просветилось.
С тех пор и начинается существование Петербургского женского монастыря, который был матерью Феофаниею поставлен на строгих началах общежития. Для матери Феофании началась трудовая вдвойне жизнь; сохраняя обязанности инокини, она должна была управлять, изыскивать средства к жизни, сноситься со всеми ведомствами, за всех отвечать и руководить внешним и духовным бытом сестер.
Штат сестер был определен в 70 человек, и на каждую отпускалось казною 20 руб. в год ассигнациями. Земель, как у загородных монастырей, которые могут стоять и собирать хлеб, не было. Были некоторые доходы от церковных домов и продажи рукоделий; остальное надо было сбирать милостынею. Монахиням было тяжело, что прихожане церкви Благовещения были раздражены тем, что приходится расстаться с родным храмом; некоторые даже уносили к себе домой пожертвованные раньше иконы; в первое время на монахинь иные показывали пальцами. Все это их очень смущало.
Большое утешение послал Бог монастырю в лице престарелого священника Василия Дубягского, который, по личному выбору митрополита, из села был назначен духовником сестер. Полный благоговения, усердия и теплой веры, он был живым примером для сестер. В продолжение девяти лет неопустительно и ежедневно совершал он все службы; войдя в алтарь в четыре часа, к заутрене, часто выходил он из него после поздней обедни; он имел особую ревность о поминовении покойников, и служивал панихиды и молебны один; его незлобие и смирение изумляли окружающих. Исповедь у него оставляла неотразимое впечатление. Он скончался прекрасною смертью в Великий четверг, за час до того исповедовав, лежа на смертном одре, одну духовную дочь.
