Девочка училась хорошо и была крайне деятельного нрава; больше всего она любила оказывать услуги другим; она близко знала всякое лицо из многочисленной дворни, и сама изучила на деле всякое ремесло и рукоделие, и даже перепробовала, несмотря на запрет матери, черные работы.
Щулепников прожил недолго. По его смерти девочка четырнадцати лет поступила в Екатерининский институт в Петербурге. Сперва она страшно тосковала и была рассеянна, но потом нежная забота начальницы Брейткопф смягчила ее детскую грудь, и она стала лучшею ученицею; не любила только немецкий язык: в рисовании же и рукодельях выказывала особые успехи. В 1805 г. Александра Сергеевна была выпущена из института, с золотым шифром Государыни Императрицы Марии Феодоровны[4]. С первого представления, еще девочкой, Императрица полюбила ее, и требовала ее к себе при всяком посещении, лаская ее, как мать. Прощаясь с нею, Государыня обещала ей навсегда свое благоволение, приказала при всяком удобном случае являться к ней, и при надобности прямо прибегать к ее покровительству.
Недолго пожила Александра Сергеевна у матери, которая вскоре по возращении ее домой скончалась; чрез полтора года умерла и родная замужняя сестра ее Екатерина Сергеевна Шилова[5], к которой вместе с сестрой Анной Сергеевной переехала Александра Сергеевна по кончине матери.
Тогда сестры поселились в своей деревне Костромского уезда.
В начале 1809 г. Александра Сергеевна в Петербурге обвенчана с генералом Готовцевым, который, будучи в отпуску в деревне, познакомился там с нею и сделал там же предложение. На другой день свадьбы Готовцев получил приказ идти с полком в Швецию, на помощь фельдмаршалу Каменскому. Шесть недель только провел он с молодою женой, много выезжая в свет, что занимало ее, и окружая ее блеском, почестями и любовью. С отъезда мужа она погрузилась в книги и военные карты и, собирая самые быстрые и верные сведения, следила за всяким переходом генерала. Вскоре генерал прислал к жене фельдфебеля, с приглашением приехать к нему в виду скорого окончания войны.
Великие препятствия приходилось преодолевать русским войскам, идя без проводников по дремучим лесам, скалам, льдам, болотам — во вьюгу и мороз, без пищи — так что шведы не хотели верить некоторым переходам, считая их невозможными. Всю жизнь потом мать Феофания с восторгом любила рассказывать о подвигах русских в эту войну, о которых ей рассказывали сподвижники ее мужа, и говорила, что недостойное равнодушие современников и потомства окружает деятелей этой войны.
