— Несомненно, дорогой. — Мишель вскинула подбородок, стараясь, чтобы никто не заметил блеснувшие в ее глазах слезы. — Линн, мы с тобой потом еще поговорим по душам. Вещи не всегда таковы, какими они нам кажутся. — Поцеловав Линн в щеку, она поспешила к Дику Меннену, стоявшему в противоположном конце зала.
Линн в изумлении смотрела ей вслед. Затем вопросительно взглянула на Пола. Он улыбнулся и, с невозмутимым видом усевшись на свое место, небрежно бросил на колени салфетку.
Откинувшись на спинку стула и водя пальцем по черенку ножа, Пол то и дело поглядывал на Линн, изучавшую меню. Она выглядела чудесно, правда, стала бледнее, вернувшись из дамской комнаты, но все равно была восхитительна. А ее зеленые глаза… они сводили его с ума. К сожалению, эти прекрасные глаза стали слишком грустными. И очень огорчало, что сегодня вечером Линн ужасно нервничала. Но что он мог поделать? Не в его силах изменить что-либо в их отношениях. Пол стал вспоминать последние два года своей жизни. Чего он добился за эти два года? Ровным счетом ничего. Пол вполне допускал, что его очередной фильм может провалиться и не дать кассовых сборов — это он мог бы пережить, — но он не мог позволить себе еще одну неудачную женитьбу.
А Линн была из тех женщин, с которыми мужчины, женившись, не расстаются ни в радости, ни в горе, ни в богатстве, ни в бедности, ни в здравии, ни в болезни, — не расстаются, пока смерть не разлучит их… Пол вдруг сделал неожиданное открытие: оказывается, он ни разу не произнес эти слова, трижды женился, но никогда не давал традиционную клятву.
— Пол, вы собираетесь есть? — Вопрос Джеймса вернул его к действительности.
— Не уверен, Джеймс, но все-таки взгляну. — Он взял меню, но строчки прыгали и расплывались у него перед глазами.
«Пока смерть не разлучит нас», — снова вспомнились ему слова обета, для него — непостижимые.
— Так что ты делаешь завтра? — Допивая кофе, Эмили повернулась к Линн.
— Собираюсь в «Кукольный дом Хуберта». — Линн положила салфетку рядом с тарелкой.
— А мне можно еще раз подняться на башню… пока ты будешь заниматься куклами? — с надеждой в голосе проговорил Джеймс.
— Не стоит, милый, — сказала Линн.
— Ты не оставляешь… здесь меня одного, — насупился Джеймс. — Я не заблужусь.
— Париж ужасно большой. — Линн погладила сына по руке. — В Париже может заблудиться любой, не только ты. Если бы не Пол, — она смутилась, — я бы уже тысячу раз заблудилась. Давай вместе поднимемся на башню, когда я освобожусь, хорошо?
