Одна молодая девица сильно рвалась в монастырь. Старец удерживал ее, зная ее горячий нрав и строптивость. А однажды, когда она особенно стала наступать на старца и требовать от него благословение жить в монастыре, он посуровел, подумал да и говорит: «Э, горькая пташка, да ведь жить в монастыре без смирения — одно мучение. В миру терпения нужно воз, а в монастыре — целый обоз».
А одна почтенная инокиня до того надоела старцу своими суетными делами да всякими мирскими хлопотами, что батюшка отец Киприан прямо «вскипел» и сказал: «Живем-живем да все тужим, и никому толком не служим: ни Богу, ни людям, ни своей душе, — а избрали путь-то какой?..»
В беседе с одной опытной послушницей отец Киприан долго-долго слушал ее высокое рассуждение. Она горячо говорила старцу о близости души к Богу, о том, что она так много пережила высоких благодатных порывов, что она всегда чувствует теплоту благодатную у своего сердца. Старец слушал-слушал да и говорит: «Вот что, сестра, если хочешь жить легко и быть к Богу близко, держи сердце высоко, а голову — низко». Этим он призывал свою собеседницу к истинному смирению, чтобы она не гордилась своими благодатными переживаниями, не высказывала их другим, а хранила бы их глубоко в своем сердце. Ибо смиренное сердце высоко-высоко пред Богом.
А другой подобной собеседнице, которая приехала из какого-то пустынного места, старец сказал: «Живешь-то ты в пустыне, а дела-то у тебя пустые. Живи смирнее и для всех будешь милее; ищи душе прибыли и не желай другим гибели…».
Одна добрая и ревностная игуменья, управлявшая женским монастырем в Киеве, много говорила отцу Киприану о сестрах своих, что с ними трудно: они бывают непослушные, гордые, самодовольные, самочинные, а иные прямо-таки неисправимые. О последних матушка отзывалась так, что их надо бы просто гнать из святой обители как заразительных, опасных для других сестер. Отец Киприан все это слушал, покачивал своей седой головой, а потом и говорит игуменье: «Вот что, матушка, жемчужина, бывает, родится в грубой раковине, да такой неприглядной-неприглядной. Не сбывай с рук постылого: отберет Бог и милого». Этими словами старец напоминал настоятельнице, что и в плохом человеке живет душа — жемчужина, над которой надо много-много терпеливо трудиться, чтобы очистить ее от грубой коры. И тогда она засияет чудным сиянием красоты, чистоты и всеми христианскими добродетелями.
Как часто мы неосторожно судим человека, впавшего в какой-либо грех! Судим строго, как будто мы настоящие судьи. А оказывается, мы сами-то подсудимые. Нас самих надо бы судить еще строже. Святые отцы говорят, что осуждение другого есть признак неочищенной, порочной души. Святой Апостол учит быть строгим к себе и снисходительным к другому. Господь наш Иисус Христос обещает не осуждать на Страшном Суде того, кто никого не осудил в жизни. «Не судите, да не судимы будете» (Мф. 7, 1). Долго старец беседовал с этой игуменьей, говорил ей о пользе рассуждения, о пользе молчания, о пользе целомудрия и многое другое полезное, а в конце сказал: «Матушка, матушка, умудряйтесь, друг перед другом смиряйтесь! Это основное и главное в монашеской жизни».
