По своим внутренним свойствам он был настоящий монах. Девственник, кроткий по нраву, добрый по сердцу, смиренный по душе. Молитвенник, не корыстолюбивый. Деньги терпеть не мог. «Это мусор, да еще прикрашенный», — говорил он о деньгах. Любил подавать милостыню. Хотя своего у него ничего не было, но ему подавали старушки — так он одной рукой брал, а другой отдавал.
Особенной его добродетелью была святая простота. Он так был прост, так бесхитростен, что похож был на малое дитя. Однако очень любил говорить мудрые изречения, пословицы, поговорки, но такие, которые были полезны для души. Так, встречая одну старушку, у которой много было семейных скорбей, он говорил ей: «Мать, умудряйся и пред всеми смиряйся… И в этом получишь себе благодать и утешение». Молодым и неопытным в духовной жизни он обычно говорил так: «Как хочешь живи, спасайся, но своему разуму не доверяйся». Или такую присловицу: «Что хочешь делай, а по своей воле не будешь белой». Ученым мудрецам или студентам Духовной Академии он сказывал такие, например, слова: «Если хочешь, дружок ты мой, убедиться, надо прежде смириться, а потом и покориться».
Часто приступали к отцу Киприану целой стайкой юные и резвые девушки, зная, что он что-нибудь скажет им остроумное, смешное. А он вдруг сделается совсем-совсем строгий и тихонечко внушительно скажет: «Розы всегда растут в шипах, а добродетель — в скорбях. Идите охотно тернистым путем, он приведет вас к вечной радости. Храните целомудрие, уста заключенные, сердце неуязвленное…».
Старец очень и очень не любил ленивых и нерадивых, к которым был чрезвычайно суров и строг. Одной монахине он говорил так: «Себя понуждайте, сердце свое смиряйте, никого не осуждайте. Леность для монаха — смерть, болтовня — ад, а нечистота — преисподняя». Любил старец говорить о чистоте души, о сочетании со Христом — Женихом Нетленным. Молодую девицу он наставлял: «Умри для всего на свете и сочетайся браком духовным с Небесным Женихом. Он — вся радость, вся красота, вся чистота, все веселие вечное…».
Охотникам поболтать, поговорить, порядить он обычно говорил: «А вы, мои други, всех любите и всех бегите. Хорошо быть вместе, но лучше — с Богом. Хороший разговор — серебро, а молчание — золото, пустой же разговор — зловонная пыль, которая разъедает глаза».
Одной особе, которая была чрезвычайно изысканно разряжена, отец Киприан внушительно сказал: «О, матушка, одеты-то мы хорошо бываем, да каково сердце сохраняем?» Любил старец в человеке более внутреннюю сторону, сокровенные качества души, скрываемые добродетели, хранимые в глубокой тайне по смиренномудрию истинному.
