Стрелка высотометра поползла по шкале. Сто метров. Еще пятьдесят... Хватит. Я облегченно вздохнул, откинулся на спинку сиденья, чтобы размять занемевшую от напряжения спину. Осторожно склонив самолет на вираж, довернул до курса девяносто градусов - путь домой.
Да будь у меня на борту триста килограммов взрывчатки вместе с детонаторами, когда любой неловкий толчок грозит взрывом, я волновался б меньше. А тут восемь жизней. Восемь ребячьих сердчишек, беспредельно поверивших мне, моему умению, моему боевому счастью, удаче моей наконец. Ведь первый полет во многом определял всю будущую операцию по спасению сотен детей.
А впереди была линия фронта, которую мне еще предстояло пересечь.
За бортом, над лесами и озерами, поплыл легкий предрассветный туман. Хорошо! С земли меня труднее услышать, тем более увидеть и прицельно вести огонь.
Но на передовой немцы подняли такую стрельбу, что вокруг стало светло. Забили автоматические пушки «эрликоны», крупнокалиберные, спаренные и счетверенные пулеметы, от которых, кажется, небо горит. Каждый раз противник ведет пальбу одинаково как по бронированному штурмовику или истребителю, так и по фанерному ПО-2. Проскочить через сплошную стену зенитного огня невозможно. Четко заработал мозг, руки и ноги по его указанию выполняют необходимые маневры. Рули управления самолетом послушны пилоту. Глубоким виражом удалось уйти из зоны обстрела. После набора необходимой высоты, на малых оборотах, при которых звук мотора приглушен до минимума, со снижением благополучно пересек линию фронта.
Впереди ослепительным блеском сверкнула молния. Этого еще не хватало! Я потянулся еще ниже к земле, чтобы поднырнуть под грозовые облака. Самолет стало беспощадно трепать. Ливень и сильный ветер проникали во все щели. Залит водой не только козырек, но и пилотская кабина. Управлять маленьким бипланом очень трудно, все время приходится держать максимальные обороты мотора и повышенную скорость. Земля сквозь пелену дождя просматривается еле-еле...
Но вот мелькнула прогалина в лесном массиве. Это так называемый подскок. С него мы взлетали, когда летали в глубокий тыл врага. Значит, скоро появится аэродром. Кончился лес. Снижаюсь до десяти метров. Из фонарей «летучая мышь» выложен посадочный знак. Убираю газ, гашу скорость, тяну ручку на себя... опускаюсь на три точки. Толчок. Дома!
«Спасибо, спасибо тебе, моя «ласточка»...».
На востоке потихоньку разгорается заря. Заруливаю на стоянку, выключаю мотор... Слышно, как шипят и потрескивают все пять цилиндров и выхлопные патрубки.
