Запястье Джеффа была перевязано эластичным бинтом — жалкая попытка убедить ее, что он получил травму, упав из гамака. Джефф даже поднес забинтованную руку к глазам, делая вид, что смотрит на часы.
Положив платье в машину, Марион хлопнула дверцей и пошла в обувной магазин через дорогу, чтобы забрать заказанные там атласные туфельки для Робин. Продавщица, обслуживавшая ее, тоже была на городском собрании — каждый, с кем Марион сталкивалась сегодня, был на этом собрании — и, естественно, сразу же заговорила о том, что явно смущало Марион.
— Мне жаль, что вы и ваши сторонники проиграли, Марион, но я, положа руку на сердце, должна сказать вам, что ваш муж просто сокровище. Как он вскочил и стал защищать вас! Он так впился глазами в Ханну Борден, что я думала, она потеряет дар речи от страха.
Марион в третий раз за сегодняшний день слышала подобное мнение и стала раздражаться.
Вход в магазин «Центр-ювелир» был рядом, и хотя Марион сказала своему персоналу, что не будет работать всю неделю, все же решила заглянуть в свой магазин, чтобы узнать, как идут дела. И поинтересоваться впечатлением Линн о городском собрании.
— Что вы, все было совсем не так, — возразила Линн, выслушав комментарии Марион к речи Джеффа. — Я считаю, что Джефф был очень вежлив и объективен с вами.
Ничего другого Марион за все утро и не услышала. Все словно сговорились!
Из ювелирного магазина Марион поехала в кондитерскую, чтобы передать традиционное украшение для свадебного торта — фарфоровых жениха и невесту, — и из кондитерской поехала домой.
По дороге к дому ее стали одолевать сомнения — уж не сошла ли она с ума? Уж не погорячилась ли, упрекая Джеффа за то, что он встал на сторону «Ситем»?
У нее уже стало привычкой бросать все дела и отдыхать. Выйдя во двор, она направилась к креслу под старой яблоней, закрыла глаза и сидела, не шевелясь до тех пор, пока не почувствовала полное умиротворение. Медитации Марион научилась еще в колледже, но на нее не оставалось свободного времени — все поглощала работа. Марион вспомнила про медитацию после посещения врача. Через двадцать минут, почувствовав, что отдохнула, она открыла глаза и… увидела Джеффа, сидевшего на стуле прямо напротив нее.
Он наблюдал за ней, опершись подбородком на руку. В какое-то мгновение ей показалось, что он оберегает мир в ее душе, что он — неотъемлемая и естественная часть ее душевного покоя. Она удивилась — ведь она все еще зла на него.
— Я помешал тебе? — спросил он холодно, и Марион вспомнила, что и он сердит на нее.
