Они так и не успели дослушать историю о том, как Патронский однажды был греком. Раздался преувеличенно робкий стук в дверь, после чего она была открыта ударом ноги, и в комнату ввалился очередной незваный гость по имени Владик Сивков — невысокого роста лысоватый молодой человек с неизменно насупленным лбом и без малого демоническим взором.
— Ага, вот вы где! — громогласно объявил Владик, глядя в пустое пространство между ними, и провел ладонью по глазам в тщетной попытке скорректировать двоящуюся перспективу.
Надо заметить, что непреодолимое желание пообщаться с кем-нибудь из своих друзей возникало у Владика только на очень продвинутой стадии алкогольной интоксикации, но поскольку этой самой стадии Владик достигал с поразительным постоянством, друзья не успевали по нему соскучиться. В этот день, однако, ему не везло. Приведя себя в соответствующее настроение, он решил навестить одного хорошего знакомого, но того, как назло, не оказалось дома. Тогда Владик немного добавил и направился по новому адресу, но и здесь его постигла неудача. Он добавил еще, а потом еще капельку и неожиданно очутился у дверей издательства, где, как он смутно помнил, должны были работать Патронский и Кутешихин. Благодаря многочисленным добавлениям, к моменту, когда Владик появился в их комнате, он уже оставил далеко позади ту стадию, на которой он нуждался в теплом дружеском участии, и вплотную подошел к другой стадии, на которой у него возникало непреодолимое желание рвать и метать. Нужная кондиция была обретена после первого же общего тоста. Владик без промедления начал рвать и метать что попало, и первым попал ему под руку Кашлис, не захотевший, однако, служить объектом столь интенсивного приложения сил. Возник один из тех принципиальных споров, в которых почти невозможно рождение истины, но вполне вероятны по меньшей мере частичные потери трудоспособности. Поскольку же такие вещи в стенах культурного учреждения были нежелательны, хозяева комнаты предложили спорщикам выйти на оперативный простор — тем более что дождь наконец перестал, — и вскоре вся компания очутилась на улице: Владик и Кашлис крепко держали друг друга за воротники рубашек, а энциклопедисты шли позади и делали ставки (в среднем четыре к трем в пользу Владика). Драться толком не умели оба, поэтому бой на лужайке в соседнем дворе вышел долгим, скучным и некрасивым. Пока Кутешихин судил дерущихся, Патронский успел сбегать в киоск за пивом, появление которого окончательно погасило к тому времени уже вялотекущий процесс мордобития. Все четверо уселись на скамейку и освежились пивком.
