Я ведь тоже мчал — ехал в штаб дивизии, не зная зачем. Цок-цок. Как я оказался в машине?.. Цок-цок… Поначалу, когда у них на даче сестра Алена небрежно спросила о «старом филине», я смалодушничал. Я смолчал. Я же — в гостях. Гость! Пил чай с жасмином!
Откуда этот старый филин? — а я смолчал. Я блестяще смолчал. Ни словца. Но затем бочком-бочком я с их богатенькой дачи отвалил. Ушел. (Не снес обиды.) Вышел, выбрался поскорей за их красивую калитку. На пропыленной дороге… И с кислой мордой обходил сзади… Огибал скучавшую машину этой Алены. (Хотелось пнуть.)
Уже было зашагал в направлении моего Осьмушника, затхлого огрызка дачи — домой, домой! (Долго не сержусь. Себе дороже.) Погостевал, и хватит. И пыль знаково плеснула. Пыль ухода! Это я ботинком в сердцах причерпнул летней дорожной пудры. Как вдруг… из калитки вслед за мной… вышла Даша.
— Де-ед! — окликнула.
Нет, не пулей выскочила на дорогу, а вышла — спокойно, элегантно. В руках сумочка. Села в машину и позвала меня:
— Едем, Петр Петрович!
И первое, что я остро почувствовал, — я ей нужен. По голосу. Хотя ни намека. Мужчина в дороге всегда в помощь. Я сел рядом, и Даша свою сумочку бросила (сразу) мне на колени. А в другой руке (не мог не заметить) — в кулачке зажаты сестрины ключи от машины и ее же права.
А что же Аленушка?.. У нас в поселке, известно, волосы промываются отлично: мягкая вода! Водица, бормотал я себе под нос. Сестрица промоет голову водицей.
Но на всякий случай я поинтересовался — а мужчине в будущем за помощь что-то перепадет?
— Э нет. Я не торгуюсь.
Остановила машину, проехав едва ли десять метров. Перегнулась через руль и толкнула мою дверцу:
— Хочешь — выходи.
Я не хотел.
— То-то, дед. А то сразу про награду. — И Даша нажала на газ.
Даша прибавляла газу, где только могла — и где не могла тоже! Я вдруг пару раз блеванул. Прямо в открытое окно… Мы уже давно не ехали — мы летели. Цок-цок.
— Каждый отцов помощник — каждый, заметь! — получал, пользуясь его связями, поле действия и перспективу. Молодые таланты… Отец ставил на молодежь. Молодой талант получал машину «нисан»… Обязательно светлую… Получал куш. Куш денег для вложения куда-то конкретно и, обзаведясь блядями, вдруг затихал… Нет его!
— Зачем?
— Затихал, замирал… И ждал некоего общего потрясения. Пейзаж после битвы… На потрясение куш тотчас списывался. Смута… Все вдруг как в тумане. Денег нет, бляди разбежались, и где светлый «нисан», неизвестно. И каждый — каждый, заметь! — тотчас отращивал бороду.
