Михаил Иннокентьевич Табаков развивал и интерпретаторское чутье, требовал в певучих
фразах выразительного, вокального звучания, не позволял играть крикливым звуком. В нюансе
форте он добивался мягкости и в то же время яркости, а когда надо - и мощи звучания.
От него я впервые услышал о манерной атаке (артикуляции) звука, когда вместо слога из двух
букв - "та", "ту", "ти" - произносятся три буквы: "тва". Это принципиально важный момент в
эстетике произношения звука, отличающий мастера от дилетанта. Я усвоил его на всю жизнь и при
всякой встрече с коллегами стараюсь передать и разъяснить им разницу этих приемов.
Этюды мы изучали параллельно с концертными сочинениями. Некоторые студенты
выучивали их наизусть. Впрочем, для меня это никогда не являлось трудной задачей, так как все
этюды, изданные у нас в стране, я играл наизусть и по сей день их помню, хотя иногда повторяю по
нотам.
Центральная музыкальная школа
Студенты Табакова часто выступали в концертах, приобретая навыки концентрации
внимания, памяти и воли на сцене.
Я учился у Табакова с 14-летнего возраста в Центральной музыкальной школе (ЦМШ) при
Московской консерватории. Так случилось, что я был первым учащимся-духовиком этой школы.
Этого добился Табаков. Он водил меня по кабинетам каких-то учреждений, заставлял играть и
доказывал, что в группе одаренных детей {раньше ЦМШ называлась Особая детская группа
одаренных детей) должны быть не только пианисты, скрипачи и виолончелисты, но и духовики.
Тогда впервые нас вместе с кларнетистом Виктором Петровым - ныне профессором Московской
консерватории, учеником профессора С.В.Розанова - приняли в ЦМШ.
Концерты учащихся ЦМШ проводились несколько раз в году в Большом зале Московской
консерватории. Это были показы юных талантов. Среди участников концертов были пианисты Роза
Тамаркина, Арнольд Каплан, Татьяна Николаева, скрипачи Борис Гольдштейн, Леонид Коган,
Юлиан Ситковецкий, Иосиф Майстер, виолончелисты Федор Лузанов, Борис Реентович, Яков
Слободки и и более молодой Мстислав Ростропович.
Табаков всегда включал меня в эти концерты. Но несколько раз меня, единственного трубача,
неожиданно снимали с концерта под предлогом сокращения программы. Табаков яростно
конфликтовал по этому поводу с А.Б. Гольденвейзером - художественным руководителем ЦМШ.
Вскоре выяснилась истинная причина этого конфликта: меня исключали из программы только из-
за низкого качества исполняемой музыки. В те годы концертный репертуар для трубы был
ограничен буквально десятком названий. Студенты вузов на протяжении пяти лет обучения играли
одни и те же произведения Брандта, Бёме, Мертена и несколько переложений. Фантазии Гоха,
Фукса, Тронье не выдерживали уже никакой критики - такая музыка не могла быть использована
даже в учебных целях. И лишь когда появился Концертный этюд Гсдике, меня стали чаще
включать в программы концертов.
