— Говорили, — соглашаются те.
— А она настоящей дистрофичкой оказалась! — победно объявляет им Тоська.
Она так по-детски рада своей правоте, что невозможно вместе с ней не порадоваться.
Быть дистрофичкой, как выяснилось, выгодно. Не проходит дня, чтоб кто-нибудь не заглянул в палату:
— Здесь у вас лежит беременная женщина с дистрофией?.. Ой, слушай, это ты? Да? Вот, тебе тут передали…
На подоконнике вырастает целая гора из коробок шоколадных конфет. Тут же стоят консервные банки — тушенка, сгущенка. Всей палатой, как ни старайся, этого не съешь.
Тоська иной раз улучит момент, в столовой или еще где, без разницы, на людях. Схватит мою руку, поднимет резко вверх:
— Глядите, у нее все кости на виду! Вся арматура! Кто хочет посмотреть, как у нас составлены пальцы?
И счастливо объясняет тем, кто еще не слышал про меня:
— Она всамделешний дистрофик! У нее в карточке записано! Такой диагноз!
Тоське мало надо для радости.
С утра до вечера она приносит нам больничные новости. Больница — это мир, где она живет. Она рассказывает: главврач, Андрей Агафоныч Сидорчук, хочет стать депутатом. Некоторые тут же говорят, что это хорошо. Если он станет депутатом, то сможет доставать лекарства, одноразовые шприцы, простыни, наволочки, и еще много всего разного. А еще он сделает, чтоб в город завозили еду. А то когда лопаешь одни консервы, можешь стать дистрофиком. В них, вроде бы, чего-то недостает. Или, наоборот, там что-то лишнее.
Другие тут же заявляют, что ничего он сделать не успеет, потому что его сразу же заберут в Москву. Такую умную голову — да как же не забрать в Москву?
Тоська невероятно гордится, что ее оперировал «сам Сидорчук». Те, кем занимается «сам Сидорчук» в больнице — особая каста. Куда всем остальным! А Тоська и среди этих избранных — королева. Мало того, что Андрей Агафонович не отходил от нее после операции. Еще он разрешил ее сыну, Борису, пожить в больнице, пока матери не станет лучше. В коридоре ему поставили раскладушку. Борис каждый день ходил в магазин, и выносил из палат подкладные судна, и мыл полы, и, в общем, делал все, что ему скажут взрослые. Его кормили. Когда Тоську перевели в обычную палату, он уехал назад в поселок. Тоська велела ему догонять в школе.
Больница осталась жить под впечатлением того, какой у Тоськи славный сын. Она благодарно принимала восхищение, выслушивала всех, кивала, а после начинала прибавлять еще что-то от себя. Она ведь знает о Борисе куда больше вашего! И если вам это интересно — как не рассказать? Вы только слушайте! Он — парень работящий, и, главное, не глуп. Такой не пропадет.
