Она заглянула ему в лицо, освещенное лунным светом, и ее захлестнуло желание прикоснуться к нему, когда он вот так беззащитен и находится в ее полной власти.
Повернувшись в его объятьях и стараясь не делать резких движений, она провела пальцем по колючему подбородку, щекам, губам и замерла, когда его дыхание изменилось. Темпест зажмурилась, надеясь, что не разбудила его.
— О чем ты задумалась?
Его голос, хриплый ото сна, звучал неторопливо и тягуче.
— Ни о чем, — улыбнулась она.
— Разве? — Он погладил ее по спине. — Тогда почему ты так напряжена?
— Есть немного, — призналась Темпест.
— Что-то не так?
Она постаралась расслабиться и просто пожала плечами.
Его взгляд стал внимательным. Взяв ее за подбородок, он поднял ей голову и заглянул в лицо.
В свете луны было так легко представить, что она видела в его глазах нежность и, может быть, немного любви, но Темпест не стала себя обманывать.
— Скажи мне, — повторил Гевин.
— Это ничего и одновременно все. — Она не нашла других слов, чтобы выразить свои чувства.
Гевин закинул подушки за спину и положил ее на себя. В его жесте было нечто собственническое и вместе с тем оберегающее, защищающее от остального мира. Возможно, это была только иллюзия, но Темпест позволила себе немного помечтать и забыть о том, что за ночью настанет день и все может измениться: то, что началось так стремительно, так же стремительно и закончится.
— Расскажи мне о части, где содержится «все».
— По ночам я часто не сплю. Бессонница. Это мое обычное состояние.
— Почему ты не спишь?
Говорить откровенную ложь не хотелось, а правду — тем более. В течение нескольких лет она и ее лечащий врач пытались найти причину бессонницы. Особенное внимание они уделяли той ночи, когда умерла ее мать.
Темпест помнила, как в середине ночи ее разбудила няня и сказала, что мать зовет ее к себе. Как она бежала по холлу к большой темной спальне родителей, чтобы прикоснуться к холодной обессиленной руке. Отец, сидящий на краю кровати и не замечающий ее… Машины с включенными сиренами, подъезжающие к их дому… И няня, которая следит за ней с таким выражением лица, словно знает больше, чем может сказать…
— Так почему? — не дождавшись ответа, переспросил Гевин.
— Просто тревожные мысли, — сказала она полуправду.
— И что тебя тревожит?
— Сейчас мы с тобой вместе. Сегодня ночью, — добавила она, напомнив себе, что у них с Гевином нет будущего. — Мы такие разные.
— Да, у нас с тобой мало общего, — отозвался Гевин.
