— Не вижу причины извиняться или объяснять свои поступки. И, пожалуйста, никогда не употребляй слово «должен»! Никто, понимаешь, никто не смеет командовать мной.
Луиза в испуге и изумлении уставилась на него, не в силах поверить своим ушам.
— Не знаю, в каком мире ты живешь, но, очевидно, не в том, где большинство смертных! — Она так разозлилась, что перестала думать об осторожности. — Наши деловые переговоры еще не начались, и ты просто еще не знаешь, как я работаю. Значит, твое решение принято лишь потому, что я — женщина.
— Думай что хочешь, — спокойно произнес он, взглянув на часы. — Но я не собираюсь оставаться здесь на целый день. Давай не будем тратить наше драгоценное время на пустые разговоры.
Луиза просто не помнила, чтобы когда-нибудь так злилась. И дело не только в том, что он нанес весьма ощутимый удар по ее карьере. Но он ввел ее в заблуждение, затеял бессовестную игру в кошки-мышки! Или это какое-то испытание? Нет, этот человек — просто негодяй!
— Я жду, Луиза, пока ты сядешь! — Насмешливый голос прервал ее сумбурные мысли.
— Не смей командовать мной! — взорвалась она. — И позвольте сказать вам, месье д'Эрлангер, тот проект, который так понравился вам в Сан-Рафаэле, получился таким успешным лишь благодаря моим усилиям. Именно я работала с архитекторами и дизайнерами, именно я руководила строительством. И не пытайтесь внушить кому-то, что я не справлюсь с клочком земли здесь, на Корсике! — бушевала она.
— Будь так любезна, успокойся! Если у тебя волосы цвета морковки, это еще не значит, что можно кричать, как на рынке!
— Морковки?.. — Не веря своим ушам, она, чувствовала, что теряет остатки самообладания. — Ты просто жалкий тип! Я не сказала и половины того, что собиралась.
В это мгновение раздался звук громкой пощечины. Луиза растерялась. Господи, ведь никогда в жизни она никого не ударила! Как противно. Казалось, и Ксавье поражен и обескуражен ее поступком. В его глазах засверкала ярость, готовая испепелить все вокруг.
— Значит, я «жалок»? Тебя пора проучить! — прошипел он сквозь зубы и схватил ее за запястья. Она попыталась выдернуть Руки, но ничего не поручилось. Он резким движением притянул ее к себе, и она почувствовала, как ярость, горевшая в его глазах, зажигает дикую, примитивную вражду между ними.
— Никто, тем более женщина, не смеет ударить корсиканца! Ты поплатишься за это!
— Ты… ты сам виноват и заслужил это! — Луиза еще сопротивлялась парализовавшему ее страху.
