Значит, на полу она пролежала не меньше часа.
— Зачем ты пошла в ванную? — спросил я.
— Не знаю, — сказала мама.
А коврик мы купили с Элей. Буквально накануне. Шли по городу, увидели магазин ковровых покрытий, зашли и купили. Чтобы из ванны вылезать было не так холодно и не так скользко.
К сожалению, мама ошиблась. Ногу она сломала. Причём именно шейку бедра. Это выяснилось через месяц. Я привёз домой её врача с Космической. О боли в ноге она мне сказала:
— Это могут быть метастазы. Курс долго оттягивать нельзя, — она посмотрела мамины бумаги. — И так уже больше месяца просрочили.
— Что нужно делать?
— Для начала рентген.
В районной поликлинике сказали:
— Сейчас нет плёнки. Дней через десять привозите.
— На чём я могу её привезти? У вас карета есть?
— Мы поликлиника, — сказали мне, — а не скорая помощь.
Я позвонил в больницу, где мама проработала полжизни. У них плёнка была и была карета. Мы с сыном погрузили маму на носилки, поставили их в машину и поехали. В больнице выгрузили и отнесли в рентген-кабинет. Мама совсем ничего не весила.
— Это шейка бедра, — сказал рентгенолог, только положив маму на стол. — Никаких сомнений.
А я заставлял её ходить с палкой, говоря: «От ушиба ещё никто не умирал. Зато от саркомы — сколько угодно». Я надеялся, что она расходится, и её можно будет отвезти на Космическую — провести очередной курс химии. Я думал, это ушиб.
Мама меня слушалась. Ходила по комнате с палкой, опираясь ещё и о мою руку. Как она становилась, как шагала поломанной ногой, я до сих пор не понимаю. Но становилась и шагала…
С таким переломом в онкоцентр не брали. Я ездил туда несколько раз, но добиться ничего не смог. Тогда я стал уговаривать врача провести курс химии дома. Уговаривал долго и упорно. Она долго и упорно сопротивлялась, говоря, что бесплатные лекарства тем, кто не лежит в центре, не положены, что мне самому придётся покупать дорогие препараты, что это риск и что ей не хочется идти под суд. Много раз объяснив, какой это риск и как ей не хочется под суд, она согласилась. И сделала всё, что можно было сделать в мамином случае и в наших условиях.
А в памяти у меня засело, что бутылки с физраствором для капельницы она привязывала к швабре.
Два курса не помогли. Маме становилось хуже.
Звонила бывшая жена. Спрашивала, как мама. Я говорил:
— Умирает.
— Ты не преувеличиваешь? — спрашивала бывшая жена.
— Ира, я преуменьшаю, — отвечал я.
Спасибо, она поверила и стала приходить. Вполне могла не поверить.
