Говорят, летучие мыши слышат звуки, недоступные человеческому уху. Это называется ультразвук.
Шарик был мастером по части ультразапахов, но это мастерство сейчас подводило его, ибо он остро чуял запах уже, увы, съеденного мною бутерброда. Не спеша примириться с тем, что лакомства не будет, Шарик проводил меня до калитки. Сдаваться я не собирался, поэтому и в мыслях не держал взбодрить Шарика, поощрив его настойчивость чем-либо вынесенным из дома. Сегодня был День Поучительного Урока. Шарик должен был усвоить, что не в бутерброде дружба.
Оставив дома портфель, я поспешил на автостанцию — нужно было съездить в Ташкент по просьбе мамы и отвезти в библиотеку взятые ею книги, которые она могла взять только там.
Шарик не отставал. Неутомимо продолжая приветствовать льющийся из Кармана незримый запах, он неутомимо салютовал хвостом и, видимо, успел развить на нем отличные бицепсы. Возможно, он смог бы даже поднимать хвостом рекордные штанги — упорство Шарика в закалке хвоста физическими упражнениями на свежем воздухе вполне могло бы служить примером начинающим спортсменам.
«Беги, беги! — с усмешкой думал я. — Держи карман шире!..»
Шарик демонстрировал чудеса преданности Карману — не отставал до самой автостанции. Потом, он послушно стоял вместе со мной в очереди за билетами. Мне повезло — билет достался на автобус, который должен был вести Алишер. Алишер-ака — муж моей старшей сестры Айгуль, свадьба их была совсем недавно.
— Привет, Володя! — улыбнулся он. — В Ташкент?
— Книги надо отвезти, — кивнул я. — Мама попросила.
— Я бы и сам отвез, — развел руками Алишер. — Тебе-то зачем ехать?
— А мне тоже надо в Ташкент, — сказал я. — Дело есть.
— Садись тогда, — кивнул Алишер. — Отправляемся.
Он потянул дверцу кабины, нажал кнопку, и дверь автобуса свернулась гармошкой. Алишер сел за руль, мотор проснулся, взвыл, загудел ровно. Услышав мерную механическую песню, пассажиры заспешили в автобус. Я в очереди стоял последним и поднялся на ступеньку, когда автобус уже тронулся.
И вдруг что-то мягкое ударило мне в ноги. Я удивленно опустил глаза и увидел Шарика. В последнее мгновение он влетел в автобус, чтобы не расстаться с удивившим и озадачившим его Карманом, почему-то так и не желавшим угощать его.
Двери затворились, автобус тронулся. Меня разбирал смех. Карман держал Шарика надежнее, чем цепь. Пес демонстрировал чудеса настойчивости и аппетита. Привязь дразнящего запаха, а его зримо для острого носа Шарика источал Карман, была Шарику сладостна, приятна. Я плюхнулся на свободное сиденье. Шарик преданно пристроился рядышком. Он, ясное дело, решил сопровождать Карман, словно опасаясь — не везу ли я лакомое его содержимое в дальние края, причем совсем другой собаке. Шарик сидел смирно, ничем не беспокоил пассажиров. Ясно, подумал я, решил взять меня измором? Ошибаешься, брат! Ничего у тебя не выйдет.
