Май любви | страница 3

Алиса РИПО, 15 лет. Их старшая дочь.

Лодина РИПО, 14 лет. Их вторая дочь.

Рютбёф, 16 лет. Поэт. Студент.

Артюс ЧЕРНЫЙ, 29 лет. Голиард.

Гунвальд ОЛОФФСОН, 21 года. Норвежец. Студент.

Реми ДОНСЕЛЬ, 22 лет. Студент-медик. Протеже Шарлотты.

Йехелъ бен ЖОЗЕФ. Директор парижской талмудистской школы. У него квартирует Гийом.

Обри ЛУВЭ, 49 лет. Аптекарь.

Изабо ЛУВЭ, 41 года. Его жена.

Гертруда, 25 лет. Дочь Изабо, отец неизвестен. Учительница.

Перрина. Кормилица Флори и Кларанс.

Робер-сердитый. Ее брат. Пчеловод.

Тиберж-богомолка. Экономка в доме Брюнелей.

Маруа. Горничная.

Ивон. Слуга Гийома.

Сюзанна. Служанка Флори.

Луи ЭРНО, 48 лет. Ювелир в Туре.

Беранжер ЭРНО, 42 лет. Его жена.

Бернар ФОРТЬЕ, 20 лет. Драпировщик. Брат Беранжер.

Жирар ФРОМАН. Муж Шарлотты.

Джуния. Молодая египтянка. Жена Арно.

Бланш БРЮНЕЛЬ, Томас БРЮНЕЛЬ, Клеманс БРЮНЕЛЬ, Рено БРЮНЕЛЬ. Дети Бертрана и Лодины.

Агнес. Сирота, удочеренная Флори. 4 лет.

Дени, мальчик 8 лет. Курьер Гийома.

Доктор ЛОДЕРО. Врач в Монлуи.

Тибо. Сын Арно и Джунии.

Жервэзо, Железная Рука, Николя, Амлина-причесанная. Друзья Рютбёфа.

Шарль. Портье и садовник Флори.

Марселина. Служанка из Тура.

Маргарита МЕНАРДЬЕ. Подруга Жанны.

Разрывая тишину уходящей ночи, во всех концах города внезапно раздались звуки рога, возвещавшие наступление рассвета. Хриплые рулады, вырывавшиеся из медных глоток, доносились с вершин главных городских башен, оповещая горожан, входивших в дозоры ночной стражи, что с зарей их служба кончается и что можно снять посты.

Разливаясь над черепичными крышами, бесчисленными колокольнями, башенками, каменными шпицами, над королевским дворцом и собором Парижской Богоматери, над обоими, перешагнувшими через Сену мостами, словно осевшими под тяжким грузом построенных на них домов, над скверами, виноградниками, фруктовыми садами, зажатыми в каменных ущельях между зданиями, над защищавшими Париж толстыми приземистыми крепостными стенами с их шестью десятками башен с бойницами и с надежно укрепленными воротами, этот трубный глас достигал роскошной долины, затухая на холмах, полях, отдаваясь эхом над монастырскими угодьями и над деревнями и исчезая в лесах под ветвями деревьев.

Ночную тьму все больше растворял свет занимавшегося дня; запели петухи, стал нарастать обычный городской шум. Столица просыпалась.

В этот час по всему городу обычно разносились крики владельцев бань, оповещавших обывателей о том, что в их заведениях достаточно горячей воды, что они открыты и что следует ими воспользоваться.