Когда они дали друг другу обещание, Филипп повел Флори прогуляться вокруг богатых резиденций некоторых крупных вельмож, предпочитавших селиться на левом берегу, где были обширные земельные участки и где жители чувствовали себя более свободно среди кабаре и виноградников. Но Флори уже были знакомы виноградники, где зрел виноград, из которого делали розовое вино, которое с таким удовольствием распивали по всей парижской округе. Ее отец, подобно многим зажиточным горожанам, владел несколькими такими виноградниками под Николя-дю-Шардонне, и дети ювелира часто приезжали туда на сбор урожая, который по нескольку дней праздновали в октябре.
Итак, отныне молодая пара будет жить на этом берегу Сены. Приходилось привыкать к изменениям, впрочем не лишенным своего очарования. Тетушка Берод, проводившая все дни в своей лавке среди дорогих ей книг, при помолвке объявила своей будущей племяннице, что она без сожаления предоставляет ей все остальные помещения дома.
— Вы, милая, сможете делать все, что вам угодно. Со дня смерти моего Томассена — да примет Господь в рай его душу! — я не часто поднимаюсь наверх. Я чувствую себя гораздо лучше в комнатке рядом с мастерской, чем на втором или третьем этаже. Выбирайте себе любые устраивающие вас комнаты, обустраивайте, переделывайте, делайте все так, как захочется Филиппу и вам. Я далека от того, чтобы к чему-то придираться, и буду только счастлива. Как видите, я не такая уж хорошая хозяйка и содержание дома вовсе не по мне!
Низкорослая, худущая, в давно не обновлявшейся одежде, Берод Томассен занималась исключительно своим ремеслом. Кроме нежности к племяннику, талант которого был ее гордостью, ничто другое ее не трогало и не занимало. Она проводила целые дни сидя за столом с двумя помощниками, обученными еще покойным мужем, переписывая манускрипты пером, которое вызвало бы зависть у любого монаха, или же излагая по-своему мысли тех, кто, не умея писать, приходил с просьбой составить любовное или даже деловое письмо от своего имени.
На ее лишенных плоти руках проступали синие вены и узлы. Серым, как пыль, оседавшая на полки, куда ставили готовые книги, было ее изрезанное морщинами лицо, с кожей, испещренной отметинами, оставленными беспощадным пером времени. Между свисавшими концами ее вдовьей головной повязки высохшее и бесцветное лицо это тем не менее жило, воодушевлялось, чем было обязано уставшим от постоянного чтения глазам, зрачки которых уже начали обесцвечиваться, а также улыбке, порой неожиданно покрывавшей его мелкими складками, подчеркивая каждую морщинку вокруг рта, лишенного многих зубов.
