Книга заканчивается бегством подлодки U-977 в Аргентину в конце войны. Этот переход занял три с половиной месяца. Команда временами была дисциплинированной, а временами находилась на грани мятежа. Подлодка провела под водой 66 дней подряд - подвиг выносливости и решительности, который заслуживает всяческого уважения.
Но всегда в подобных случаях остается «что-то еще». Для меня таким «чем-то» является небольшой инцидент с потоплением танкера, описанный в начале книги. Его буквально разорвали надвое при штормовой погоде. Конечно, никакого предупреждения не было. Просто увидели, выследили, рука - на кнопке пуска, и - сладкий момент убийства. Когда все было кончено, говорит автор, когда те, кто пытался спастись, оставались умирать, а разбитый корабль захлестывали волны, «мы поставили пластинку и слушали старые песни, напоминавшие нам о доме».
Книга заставляет нас сочувствовать командам других подлодок, не сумевших достичь берегов Аргентины; они напрасно искали «уважения к побежденным».
Ах, Германия!
Но читайте сами. Эта книга ценна своей подлинностью и четкостью показа этого вида войны. Еще большую ценность она представляет для понимания первопричин появления подводных лодок. Прочитав ее, вы не только ощутите грязь и жестокость жизни подводника, но и поймете, как далеко могут пойти политики по дороге безумия и что могут причинять другим людям В неуемной жажде власти.
Николаc Монcеррат
[- 8 -]
После Первой мировой войны те, кто в ней участвовал, поспешили выразить себя в печати, потому что в тех обстоятельствах они чувствовали себя способными полностью рассказать правду о себе и о своем времени. Но очень мало немцев, выживших во Второй мировой, нарушили молчание. Причина, по-видимому, заключается в том, что их подвиги были бессмысленными, а их будущее в нашем резко изменившемся мире затемнено угрозой новой войны.
Я всего лишь один из тех неизвестных молодых
немцев, кто прошел Вторую мировую войну и тоже
бы хранил молчание, если бы мог. Но тайна подлодки
U -977 уже стала объектом столь многих комментариев,
что я чувствую необходимость рассказать ее
подлинную историю. Я был последним командиром
этой подлодки и, поскольку живу теперь за границей,
могу говорить более свободно, чем те, кто вернулся
домой. Я понял свою ответственность, как
только начал писать эту книгу. Кроме Гюнтера Прина,
погибшего в первые дни войны, я не знаю ни
одного командира подлодки в войне 1939-1945 годов,
кто приложил бы перо к бумаге. Те, кто мог бы
лучше меня рассказать обо всем, или на дне моря,
или захвачены борьбой за выживание в послевоенном
мире. Однако я боюсь, то, что я могу рассказать,
[- 11 -]
значит очень немного по сравнению с тем, о чем
могли бы сказать более выдающиеся люди. Но все-таки
кое -что это значит, поскольку в то время, как
уже появились одна или две книги, повествующие о
сражениях на земле и в воздухе с точки зрения немцев,
никто не рассказал о том, что мы делали в море
в этой самой ужасной из всех международных войн.
