— Нет, не ошибаешься, замуж я не вышла, но для нашего разговора это не имеет никакого значения.
Андрей молчал, словно прикидывал, с какого конца начать новое наступление.
— Да, прошло много времени, я поступил как последний негодяй, бросил тебя с дочкой, и ты вправе…
— Дело не в этом, хотя, конечно, тогда мне небо с овчинку показалось. Очень тебя любила. Наверное, вернись ты ко мне сразу после того, как все произошло, я бы тебя простила. Хорошо, что не сделал этого.
— Почему?
— Я пропала бы с тобой.
Андрей сорвался с дивана и кинулся к Валерии.
— Лера, Лера, — забормотал он, пытаясь ее обнять. — Ведь ты любила меня, я был первым твоим мужчиной, неужели ты все забыла?
— К счастью, нет. — Валерия сбросила с себя его руки. — Как поживает твой друг Лешка? Он такой же шустрый и трахает все, что шевелится, и вы по-прежнему делитесь по-братски женщинами, которых удается залучить в постель?
— Ну зачем ты так! — взмолился Андрей. — Я понял, что не могу без тебя.
— Верю, но ты мне не нужен. Я не люблю тебя, понимаешь? Просто не люблю. — Валерия на секунду повернулась к нему спиной, чтобы взглянуть на часы.
Это было ошибкой.
Андрей налетел на нее, как коршун, скрутил руки и стал срывать тонкий халат. Он был в ярости и достаточно силен, чтобы справиться с ней. Лера испугалась, увидев близко его глаза. Его характер не изменился. Он, как и прежде, считается только со своим желаниями, ему наплевать на всех. Она недооценила его, расслабилась раньше времени и сейчас получит по заслугам. Валерия безуспешно пыталась ослабить его хватку.
Тихон, о котором забыли, до сих пор беззвучно сидевший у Валерии на коленях, утробно мяукнул, — видно, его тоже прижали, — и, выпустив когти, сиганул на Андрея. Тот заорал от боли, Тишкина лапа располосовала ему шеку.
— У-у, тварь, — сплюнул он, отшвырнув от себя Валерию с котом. Не зря терпеть не мог кошачье отродье.
— Ну и гадина же ты… — прохрипела Валерия, снова запахиваясь в халат.
Вид у нее был растерзанный, а тело сотрясала нервная дрожь. Чтобы успокоится, она стала гладить взъерошенного, сжавшегося в комочек Тишку:
— Умница моя, защитничек. Молодец, всю морду этому подонку разодрал.
Она подняла голову и взглянула на Андрея:
— А ведь я сейчас почти пожалела тебя. Простила все те гадости, что мне сделал. Поверила, что ты способен измениться. Нет, не для меня, — покачала она головой, заметив ухмылку на лице Андрея. — Для меня ты — пустое место. Я говорю о дочери. Не рассказывала ей, как ты нас бросил подыхать. Думала сейчас, если пришел, значит, проснулись отцовские чувства, и я не имею права запрещать тебе встречаться с Дашкой. Какой-никакой, отец все-таки. — Она внимательно посмотрела ему в глаза. — Тебе не нужна дочь, как раньше не была нужна я. Ты не изменился, такие, как ты, не меняются никогда. Теперь я сделаю все, чтобы ты близко не подходил к ребенку. Хватит того, что едва не искалечил мою жизнь. Ты понял? Я не шучу. Ты разозлил меня.
