Боже, до чего официально!..
— В основном неплохо, — ответил он, усмехнувшись. — А вы?
— Я… ну в общем, ничего. — Джейми смущенно облизнула губы, а Доминик с удивлением понял, что довольно внимательно изучает ее лицо.
В первом впечатлении он не обманулся: она, конечно, старше, чем Кристин, и ведет себя сдержаннее. Но есть какое-то очарование в этих серых, широко расставленных глазах, избегающих его взгляда, в губах, явно чувственных, при всей ее нервозности.
— Вы здесь живете, мистер Реддинг?
— Иногда, — сказал он уклончиво.
— Иногда? — эхом повторила она. — Значит, это не ваш дом?
— Это был дом моего отца, а я живу в Нью-Йорке. — Он решил, что пора удовлетворить свое любопытство. — Скажите, мисс Харрис, почему вы, имея ученую степень и постоянную работу в Лондоне, бросили все ради того, чтобы наняться секретаршей к моей мачехе?
Она растерялась, но ненадолго.
— Ну… мне очень нравятся ее романы. И это был для меня просто счастливый случай. — Сказано было с излишней горячностью.
Неужели на самом деле нравятся?..
Доминик помолчал. С одной стороны, почему бы ей не говорить правду? С другой — что-то мешает поверить в ее объяснение. Однако что за причина привела ее сюда, если не эта? Господи, да почему нужно ее в чем-то подозревать? — одернул себя наконец Доминик.
— Ну что ж, пусть ваши надежды оправдаются, — сказал он, желая положить конец разговору. Какое ему до всего этого дело? Катриона ее наняла — по крайней мере, на время. А он через несколько дней улетает в Нью-Йорк.
— Спасибо.
Она повернулась и направилась в сторону своей квартирки.
Доминик начал было стягивать через голову майку, намереваясь искупаться, но вдруг услышал ее вопрос, донесшийся издали:
— Вы сказали, ваш отец умер?
Доминик снова дернул майку вниз и повернулся к девушке. Глаза его сердито блеснули.
— Вы меня о чем-то спросили?
— Простите, но вы сказали: «Это был дом моего отца». Значит, мисс… или миссис Реддинг — вдова?
— Хорошая догадка, — бросил он. — А что?
— Да нет, ничего. — Легкая улыбка мелькнула на ее губах. — Пожалуй, я пойду: пора одеться к завтраку.
А я наконец… Рука Доминика потянулась к молнии на джинсах-бермудах. И тут он вспомнил, что не надел плавки. Дело не в застенчивости: он давно вышел из того возраста, когда боятся обнажить свое тело. Просто ему не хотелось купаться голым, когда в доме появилась она. Что-то в ней было такое, что нарушило его покой.
Настроение упало. Доминик повернулся и зашагал назад к дому. Резко открыл входную дверь и лицом к лицу столкнулся с мачехой.
