Превратности судьбы | страница 11



— Черт побери, Кэт, что ты делаешь здесь в такую рань? — пробормотал он, отшатываясь от нее, протянувшей к нему руки.

Мачеха внимательно оглядела его. Шелковый халат кораллового цвета делал ее стройной и элегантной, а грим был легким, но безукоризненным, несмотря на ранний час.

— Я услышала голоса, дорогой, — объяснила она, легко касаясь его руки. — Это что же, Софи опять шпионит?

— Нет. — Доминику не хотелось отвечать на вопрос, но он знал, что Катриона ни за что не отстанет. А врать было бы опасно. — Просто я встретил твою новую секретаршу.

— Мисс Харрис? — Катриона сжала подкрашенные губы, и Доминик приготовился к защите. — И что же ты о ней думаешь? Полная противоположность Кристин, правда? А как старомодна! Неужели все университетские крысы таковы?

Доминик почувствовал странное желание заступиться за девушку, но удержался. Пусть Катриона считает ее уродиной: по крайней мере, мисс Харрис не останется без работы. Сам-то он теперь думал, что новенькая секретарша Катрионы не лишена сексапильности.

— Кто знает, — проговорил Доминик в ответ. — Она в самом деле восхищается твоим творчеством.

— Ммм. — Катриону, казалось, больше всего сейчас занимали губы пасынка. Она облизнула свои. — Скажи мне «доброе утро», поцелуй меня, дорогой. Я прикажу Софи накрыть для нас стол на террасе. Мы так редко остаемся наедине в это время дня.

Наклонившись, Доминик коснулся губами ее щеки, но, как только попытался выпрямиться, Катриона удержала его в кольце своих рук.

— Еще, — пробормотала она, покусывая его ухо. — А знаешь, приятнее будет, пожалуй, позавтракать в постели.

Доминик разомкнул ее объятие.

— Не сегодня, Кэт, — сказал он, хотя кровь ускорила бег в его жилах. Он давно желал ее, всегда желал, но находил немыслимым предавать память отца, сделав ее своей любовницей.

— Почему же — нет? — надулась Катриона. — Когда ты наконец поймешь, что мы и так слишком долго ждали? Мики, твой отец скончался уже больше года назад!

Чтобы избежать ее недовольного взгляда, Доминик принялся стягивать майку. Дьявол, подумал он, я не хуже тебя знаю, когда мы похоронили отца. И какая же мешанина царит в моей голове с тех пор!

— Пожалуй, я начну думать, что ты меня больше не любишь, — сказала Катриона. — Ты нужен мне, Мики, я хочу быть с тобой. Я надеялась, что и ты чувствуешь то же самое.

— Так оно и есть.

Доминик сжал челюсти; желание отбросить сомнения и заключить ее в объятия почти что победило здравый смысл. И все же еще слишком рано. Он должен отцу гораздо больше, чем формальные двенадцать месяцев траура.