— И где… У старшине. Сохраняется.
Где теперь тот старшина с батальоном, он, конечно, не знал, но, судя по всему, свято верил — отыщется и старшина, и батальон, и медаль.
И Антон, жадно слушавший в полутьме незнакомого солдата, кажется, впервые так ясно, с такой почти зримой остротой ощутил огромность фронта, оглушенного ударим невиданной силы, израненного танковыми клиньями, но с грозным возмездием еще неразвернутой мощи готовящегося рано или поздно сбросить с плеч насевшего гада и раздавить его.
…Борис вернулся, когда в сарае смеркалось от нависших туч. Сел рядом с Антоном и, опустив голову, только и буркнул:
— Бревно.
Старшина, стоявший в дверях, неодобрительно промолчал.
— Верхогляд!
Антон даже не сразу сообразил, что это его, уж очень неожиданно прозвучало. Он даже огляделся, словно кто-то здесь мог быть с такой же фамилией. Поднялся и пошел вслед за старшиной, твердо ставя ногу, точно солдат в строю.
Антон помнил про «бревно» и потому несколько удивился, увидев худенького пожилого майора с интеллигентным лицом, белого как лунь. Темные, чуть сведенные в нарочитой суровости брови над смешливой темнотой глаз. Что-то знакомое было в этом. его свойском, сдержанно-понимающем взгляде, вдруг напомнившем отцовых товарищей по райотделу.
В дальнем углу хаты под зияющей в стене дырой от снаряда сгорбился на чурбаке связист с телефоном., трубку держал майор. Указав Антону на табурет, он продолжал говорить ровным глуховатым, с оттенком почтения голосом, судя по всему, с собственным начальством:
— Связь рвется не у меня, где-то у Первого. Лупят же. — И точно в подтверждение издали донеслись ухающие взрывы дальнобойной артиллерии… — Сняться не могу, товарищ полковник, — угол рта его дернулся в тике. — Какое самовольство? Первый просил — они же отсюда попереть могут, мы тут единственный островок на фланге. Да, обещал подбросить. — Тик в сочетании с улыбкой делал его лицо немного трагичным. — Своих полувзвод, ну и это богоданное войско… Так разрешите, Иван Иваныч? Есть, спасибо… — И к Антону: — Чего стоишь, герой? В ногах правды нет…
Простецкий тон сбил с толку, снял напряженность последнего дня, в горле предательски запершило, и Антон отвернулся, пряча глаза…
— Так, — сказал майор, — в общем-то, с. вами мне ясно. Полет, бомбежка. Поезд. Удивительное везение… Да. Затем тихая гавань у знакомой однокурсницы, и опять сто километров по полям, по лесам под носом у немцев, без особых, так сказать, происшествий. Проводника заслуга?
