— Я тоже, как правило, не разговариваю с незнакомками, — мягко ответил он.
Она походила на экзотический цветок. Стройное изящное тело, водопад светлых волос, нежная фарфоровая кожа. Тело у него напрягалось от желания. Впрочем, не стоит торопить события, вечер получится гораздо более приятным, если плыть по течению. Процесс ведь захватывает не меньше, чем результат…
— Что ж, давайте представимся друг другу и перестанем быть незнакомцами. — Молодой человек протянул через стол большую сильную руку с длинными пальцами. — Меня зовут Джованни Карделла. Но друзья называют меня просто Джио.
— Терри Хейдан…
Неужели ей действительно придется дотронуться до его руки? Кажется, выбора нет. Глубоко вдохнув, Терри вложила руку в его ладонь и закусила губу — ей почудилось, что она сжала голый электрический провод. В локоть с силой ударило тепло, голова закружилась, перед глазами поплыло. Она даже не расслышала, что он сказал.
— Что, простите?
— Тери? — повторил молодой человек, слегка нахмурившись. — Это ведь как будто мужское имя?
— Нет, Терри. С двумя «р». — Девушка осторожно высвободила руку. — Вообще-то это уменьшительное от Терезы. Но меня, как и вас, наверное, никто не называет полным именем.
— А я бы называл. Терри вам не подходит. Тереза — лучше.
Он произнес ее имя как-то необычно. Так мелодично и мило, что она даже улыбнулась.
— Я буду звать вас Тереза.
Пусть называет как хочет, лишь бы говорил, завораживал восхитительной улыбкой, глядел в глаза.
— А вы из какой области Италии? — выпалила Терри неожиданно для самой себя.
— Я сицилиец. Живу в Палермо.
Конечно. Как она сразу не догадалась? Италия подарила ему мягкую изысканность, а Сицилия — опасный дерзкий огонек непокорности в темных глазах, твердый изгиб губ.
— Я бы с удовольствием посетила Сицилию! Я за границей никуда дальше Бельгии не выбиралась. Да и там провела всего несколько дней. Я бы хотела попутешествовать. Это так занимательно.
— Что ж, теперь, когда вы решили «бросить работу к чертям», у вас появится возможность посмотреть мир.
Терри замерла — он дословно процитировал ее собственные слова. В голове словно стукнул молоточек.
— К чертям… Вы подслушивали!
— Немудрено, вы же говорили громко. И не предупредили, что ваши излияния — государственная тайна. Если не хотели, чтобы вас слышали, надо было перейти на шепот.
Неужели она начнет изображать, будто действительно не хотела, чтобы он услышал… Этот ее открытый, заинтересованный взгляд, заявление о том, что она умирает от скуки и хочет развеяться, можно было расценить только как приглашение к действию. Теперь уже поздно отступать.
