Но теперь, когда Родни увидел Филлиду, все то, зачем он прибыл сюда, все, что затевал, показалось ему незначительным. Девушка была прелестна — прелестнее, чем он мог предположить, тем более ожидать. У нее была чудесная кремово-белая кожа и волосы цвета жидкого золота, гладко уложенные под жемчужной шапочкой.
Для женщины она была довольно высокого роста, но ее тело под атласным платьем, с облегающим лифом, затканным желтыми цветами, поражало стройностью и изяществом форм. Рукава туго охватывали запястья, кружевной гофрированный воротник над плечами подчеркивал округлость и стройность шеи.
Глаза были голубые и прозрачные, носик изящный, прямой, а уголки губ несколько опущены, как будто она была смущена или опасалась чего-то.
Родни сжал ее руку с восторгом, который не в силах был обуздать, и тут же почувствовал себя виноватым, потому что пальчики девушки в его ладони остались холодными и не отвечали на его пожатие, словно в наказание за неуместный пыл. Впрочем, это не слишком его обескуражило, ведь он мог любоваться ею сколько угодно. Хокхерст чувствовал, что его глаза говорят ей все то, что не осмеливались сказать губы. Что он хочет обнять ее, ощутить всем телом ее мягкое очарование, отыскать ее губы и сделать ее пленницей своей страсти…
При этих мыслях в нем начало разгораться такое пламя, что он затрепетал, его охватил азарт охотника, увидевшего дичь.
«Я люблю вас, — говорили его глаза. — Я люблю вас. Вы — моя. Вам от меня никуда не деться».
Но вслух он произносил самые обыденные вещи, хотя голос обрел глубину и бархатистость, которых был лишен прежде.
Филлида говорила очень мало, в основном «да» и «нет», не поднимала глаз, тогда как сэр Гарри непринужденно вел светскую беседу, а его жена прилагала усилия, чтобы привлечь внимание гостя к своей особе.
Родни не мог сказать точно, сколько времени они так просидели в парадной зале с украшенным лепниной потолком и большим камином, сложенным из разных сортов мрамора. Красота Филлиды мешала ему сосредоточиться, мысли разбегались, и, когда наконец сэр Гарри пригласил его в соседнюю комнату, где они могли поговорить без помех, он прежде всего попросил не денег, за которыми приехал из Лондона, а руки Филлиды.
— Мне казалось, вы почтили посещением мой дом по другой причине, — моргнув, прогудел сэр Гарри.
— Это так, сэр. Полагаю, мой крестный намекнул вам, почему я так стремился познакомиться с вами.
— Кажется, вы собираетесь купить корабль?
