Лина посмотрела на себя в зеркало заднего вида. «Но вот без косметики нельзя, — вздохнула она и открыла сумку. — В такой пробке не то что ресницы накрасить, обед можно успеть сварить». В машине, в этой иллюзорно замкнутой коробочке, она чувствовала себя полностью защищенной, отгороженной от внешнего мира. Тем не менее, водя щеточкой по ресницам, она воровато скосила глаза. И надо же — справа от нее в черном шикарном джипе мужчина брился! Их взгляды пересеклись, и он жестом показал ей, мол, извините, а она ему — все нормально. В этот момент ее ряд чуть двинулся вперед, она, едва не мазнув тушью по глазу, включила передачу. Через какое-то время они с джипом опять оказались рядом. Он показал на мобильник и изобразил, как сейчас напишет ей свой телефон. Лина покачала головой. Тут пробка рассосалась, и джип резким рывком, как в детективах, обогнал ее, перестроился и неожиданно стал прижимать к бордюру. Лина в ярости выскочила из машины. Он вышел спокойно и аккуратно закрыл дверцу. Лина закипела еще больше, когда увидела, что он молод, мальчишка, она ему в матери годится!
— Вы с ума сошли! Своей громилой чуть новую машину мне не побили!
Он молча улыбался.
— А сейчас будете мне «скорую» вызывать, меня едва инфаркт не хватил.
— Не буду вызывать, я врач.
Лина уже пришла в себя и осознала комизм ситуации:
— Я полагаю, геронтолог?
— Почему же?
— А зачем за старушкой погнались?
— Это вы-то старушка? Но на самом деле простите меня, ради Бога, за дурацкое поведение. Мне просто надо было разрядиться. Видите ли, я только что был в ресторане с бывшей женой и ее новым мужем.
Лина застыла:
— Вы шутите! Представьте себе, у меня в жизни, правда, много лет назад, тоже такое было.
— Надо же, а я думал, что уникален. И как это было?
Она подняла брови:
— Вам не кажется, что у нас разговор несколько странный?
— Сегодня день такой, наверное. Знаете, у меня вон в том доме встреча деловая через час, а что если я, дабы загладить свою вину, приглашу вас на чашку кофе под теми тентами. Если вы не торопитесь, окажите мне такую честь…
Лина уже успокоилась, ей стало смешно и страшно захотелось даже не кофе, а что-нибудь съесть. Но сдаваться сразу было бы неприлично:
— В моей молодости, это, конечно же, в прошлом веке было, в его середине, был такой поэт Роберт Рождественский, не слыхали?
— Вы что думаете, я только вчера с ветки слез?
— По вашему поведению похоже. И вообще, пока вы меня к бордюру не прижали, я о вашем существовании знать не знала. Но, короче, были у него такие строки:
