Вины за жестокое обращение с хвостатой дрянью Раиса не испытывала. В конце концов, кошка сама виновата, что получила пинок! А вот сейчас получит и ее хозяйка!
...После этого скандала Дина рыдала так, что отекло лицо. Соседка не просто наорала на нее из-за Машкиной подлой выходки, она бегала по этажам, звонила в квартиры, потом сделала пару кругов по двору и всем, кого видела, рассказывала о Дине, Машке, коврике и застиранном постельном белье. Дина совершенно не могла противостоять такой агрессивности. Такой неконструктивной агрессивности. Не бегать же за ней следом с оправданиями и заверениями. Тем более, что заверять уже не в чем. Если Машка натворила такое повторно, то она сделает это и в третий и в шестой раз! Это же кошка...
Ситуация казалась безвыходной. Дина всю ночь ворочалась в постели, вспоминая серые простыни и невольно накручивая себя все больше и больше. Она точно знала — заступиться за нее и ее кошек некому. Отдать Машку в чужие руки? Но кому нужна уже взрослая кошка? И если даже попадутся желающие, а вдруг они окажутся садистами? Но так тоже жить невозможно!
Утром Дина встала с чувством тяжести в сердце и общей вялой подавленности. Собралась, пошла на работу, на остановке автобуса вдруг ощутила себя как-то странно, тревожно. Потом заболело сердце. Дина хотела присесть на лавочку, но там уже монументально обосновались какие-то толстые старухи. У всех у них было одно и то же лицо. Дина с ужасом поняла, что это лицо Раисы. Голова закружилась, асфальт оказался очень холодным, несмотря на апрель, и очень жестким...
Раиса из последних сил скрывала чувство удовлетворения. Как только она узнала о сердечном приступе Дины, она накормила ее кошек отравленной рыбой. Обе проорали всю ночь во дворе и сдохли к утру. Раиса спустилась вниз насладиться видом дохлых тварей и прямо у трупов увидела майора, Ивана Михайловича, сидящего на корточках. Он внимательно рассматривал оскаленные в агонии пасти мертвых животных.
— Доброе утро, Иван Михайлович! — приветливо поздоровалась старуха.
— Доброе утро, — ответил он. И спросил, глядя ей прямо в глаза: — Кошки, вроде бы как, отравлены?
— Та я же почем знаю?! — ответила Раиса с деланным возмущением.
— А что вы в такую рань во дворе делаете? — Иван Михайлович внимательно рассматривал Раису. Она немного покраснела, но взгляд выдержала и независимо ответила:
— Я женщина пожилая, встаю рано. А с утра всегда сердце ноет. Вот, думаю, прогуляюсь, и сердце успокоится!
