— Так я вас уже извещаю: Назаренко переместим обратно в зал.
— Ее состояние сильно ухудшилось?
— Боюсь, что да.
— Что же вы не действуете?
— Я, простите, выслушиваю ваши нотации.
— У нас еще будет с вами время спокойно поговорить. Простите, если был резок. Еще одно: в зале возле Назаренко будет та же медсестра, что и здесь?
— Нет, там другие сестры, две. Да вы же там были! А почему, собственно, мы говорим о медсестре? Она — квалифицированный работник. И сестра, знаете ли, не обязана ночь напролет сидеть возле больной, находящейся в сознании. У нее — не только эта палата.
— Да нет, нет, мы не поняли, вероятно, друг друга. Назаренко сразу же и перевезем?
— Я сейчас распоряжусь.
— Разрешите, я помогу.
— Каталку нужно передвигать с осторожностью, вам же кобура сбоку помешать может.
— А я здесь не вижу ни одного ухаба… Эх, прокачу!
Врач повернулся, чтобы распахнуть двустворчатые двери палаты. Вознюк все еще высматривал у окна. Скворцов, тревожась за Машу, был сразу по трем причинам рад ее переезду. Во-первых, в зале, судя по оборудованию, она получит самую экстренную медицинскую помощь. Во-вторых, там круглые сутки яркий свет, люди. Охрану легче организовать. И, наконец, можно вызывать эксперта, надо поработать с окном, отыскать следы.
Иволгина Скворцов нашел в кабинете заведующего отделением — высокого, элегантно выглядевшего даже в ночное время, даже в халате, седовласого и чернобрового старика. И весьма был удивлен тем, как толковал происшедшее этот невозмутимый эскулап. Да, всего вероятнее, в отделение пытались проникнуть наркоманы. Конечно, это такой народ, на любую крайность пойдет. Контрвопрос, заданный Скворцовым самому себе: не слишком ли много опасных случайностей на одну голову?! Удар Федосюка был профессионально точен, отклонение менее чем в сантиметр дало шанс на спасение Маши. А едва этот слабый лучик стал разгораться, его пытались погасить из распахнутого в мрак окна.
Физиономия Иволгина выражала внимание и, как на мгновение показалось Скворцову, даже согласие с этой, вполне логичной версией. Но, переместившись всего на шаг вправо, Валентин увидел глаза майора. Среди немногих сыскных поучительных наблюдений Иволгина, которыми одаривал он крайне редко своих подчиненных, было и такое: из внешних признаков более всего доверяй глазам человека, ибо они менее всего способны к притворству и лжи. Взгляд самого майора в эти секунды находился за пределами кабинета. В угро когда-то в шутку определили этот взгляд: лазерный.
